Горький-политик

«Парадоксальным образом, – замечает Эмилио Джентиле, – как случается во всех политических религиях, влияние традиционной религии, сознательно или неосознанно, спонтанно или путем подражания, глубоко проникло в политику большевизма. […] Иконография и символика советской пропаганды воспроизводила мотивы и формулы православной иконографической традиции. И даже новая эсхатологическая мифология всемирного коммунизма впитала в себя традиционные воззрения русского милленаризма и национализма, соединив их с материалистическим сциентизмом, культом модернизации и пролетарским интернационализмом»[260].

Канонизация коммунистической партии и Ленина, вождя пролетариата и творца революции, заложила основы культа личности Сталина как единственного носителя «истинной» доктрины марксизма-ленинизма.

К сожалению, отождествление теорий Богданова с богостроительством, провозглашенное в полемических работах Ленина, главным образом, в «Материализме и эмпириокритицизме», на многие десятилетия исказило смысл интересных и оригинальных теорий русского философа и вычеркнуло его из истории марксизма.

Глава IV Высшая школа для рабочих: от пролетарской культуры к новому человеку

1. Пролетарская культура

Основываясь на схеме исторического развития, предложенной Марксом, интеллигенция, объединившаяся вокруг Богданова, пыталась повторить в культурном плане путь буржуазии к французской революции. Однако они надеялись зайти гораздо дальше революционеров конца XVII века: они были убеждены, что, благодаря своей работе, сумеют добиться радикальной антропологической трансформации. Главными средствами этого изменения, которое должно было привести к появлению нового человека, были школы для рабочих и Энциклопедия для трудящихся. Вслед за философами-просветителями, деятели Каприйской школы хотели при участии крупнейших интеллектуалов своего времени собрать в грандиозном многотомном труде все знания человечества, чтобы передать их тем, кто до сего момента был лишен доступа к этому богатству. В их программе нашли свое отражение не только идеи французских просветителей, но и опыт работы в качестве преподавателей подпольных школ для крестьян и рабочих, и взгляды народников и эсеров, с которыми многие члены Каприйской школы тесно общались.

Разумеется, проект был в большой степени утопичным и не учитывал многих важных факторов: во-первых, в тот период около восьмидесяти процентов населения России были неграмотны; во-вторых, французскую Энциклопедию писали мыслители, принадлежавшие к тому же социальному классу, к которому она была обращена, а авторы пролетарской Энциклопедии были выходцами из другого класса и поэтому едва ли могли добиться того же результата; в-третьих, философия Просвещения отражала интересы уже сформировавшегося сословия, определявшего экономическую и интеллектуальную жизнь того времени, в то время как пролетариат – особенно в России – возник относительно недавно и был весьма далек от осознания собственных прав. Как бы то ни было, люди, объединившиеся на Капри вокруг фигуры Богданова, были полны решимости реализовать свой проект и, как мы убедимся в дальнейшем, сумели получить поддержку крупнейших мыслителей той эпохи. Однако давайте попробуем понять, что значила для большевиков пролетарская культура.

Как и Энциклопедия, Школа для рабочих, по замыслу организаторов, была первым шагом к созданию культуры, «радикально отличающейся и от так называемой буржуазной культуры, и от культуры, носителями которой являлись как меньшевики, так и большевики-ленинисты»[261]. Действительно, левые большевики не только стремились создать новую политическую тактику рабочего движения, но и занимались разработкой самого понятия марксизма.

«Каприйцы», открыто отрицавшие механистические и догматичные теории исторического развития, предложенные Лениным и Плехановым, рассматривали коммунизм как перспективу, которую можно реализовать путем целенаправленной, сознательной деятельности. В их теоретических конструкциях исторический процесс терял свой телеологический характер: каждая социальная группа в истории разрабатывала на основе своего опыта собственную специфическую идеологию, а историческое развитие обеспечивалось борьбой за культурную гегемонию, в которой каждый класс пытался утвердить свое собственное видение мира. Таким образом, Школа, созданная для определенных целей – для того, чтобы в рабочей среде появились кадры, способные возглавить партийные ячейки по всей России – превратилась в средство реализации политического проекта, направленного на утверждение нового, монистического и коллективистского взгляда на мир. Проводником этого обновления должен был стать, естественно, рабочий класс.