Горький привкус любви

А если совсем серьезно, то на протяжении последних двухсот с лишним лет в Крым непрерывно приезжали военные моряки с семьями для прохождения службы после окончания военно-морских училищ, причем, как правило, питерских. Например, мой отец. И, как вы догадываетесь, они с удовольствием там оставались. Так что сегодня, и это при существенном оттоке в девяностые годы, Крым на шестьдесят процентов населен русскими. Шесть с лишним процентов греков, евреев, армян и так далее по разным причинам еще более пророссийские, чем русские. Крымские татары, а их всего двенадцать процентов, – фифти-фифти. Половина из них определенно не за Украину, от которой они за двадцать лет не получили ровным счетом ничего. А все вместе они претендуют на самостоятельное крымское ханство. Но кто им дасьть?

– А что насчет украинцев? – поинтересовался Костя.

– Не знаю, как они голосовали на референдуме, но проводись он сегодня, они – крымские украинцы, напуганные до смерти угрозами из Киева в их адрес и беспределом, творящимся на границе, – еще до открытия участков будут стоять там, чтобы проголосовать за присоединение к России. Вы уж мне поверьте: я езжу туда несколько раз в год и ситуацию знаю изнутри. Так что не понимаю, почему власти боятся провести повторный референдум под контролем международных наблюдателей. Крымчане в подавляющем большинстве выскажутся за Россию.

– Это аргумент на сегодняшний день, – заметил Семен, – а международные соглашения надо выполнять всегда.

– Послушай, Глеб, а как случилось, что твоих родственников не выслали из Крыма? – спросил Костя.

– Дело в том, что несколько семей, отцы которых воевали и вернулись живыми, не были высланы. В их числе оказалась и семья моей мамы. Ее отец, мой дед, прошел всю войну и орденоносцем вернулся домой, где его ждали чудом выжившие жена и две дочери. Выслать их не посмели.

– А греков-то за что высылали? – возмутился Семен. – Они же всегда были лояльны и к царской России, и к советской власти. Насколько я помню, во время русско-турецких войн греки всегда поддерживали Россию.

– Более того, в благодарность за это Екатерина II выделила греческим переселенцам, бежавшим от турок, около половины всей площади Крымского полуострова.

А в конце войны, точнее – в сорок четвертом году, греков выслали за компанию. В отличие от крымских татар, ни один грек не воевал на стороне фашистов. Более того, в годы войны греки страдали от оккупации наравне с другими. В сорок втором, например, за поддержку партизан немцы полностью уничтожили греческое село близ Бахчисарая.

Уже потом, задним числом, когда всех, за мизерным исключением, выслали, придумали формулировку: «За пособничество врагу». Население всей оккупированной части Советского Союза вынуждено было работать на немцев, иначе смерть. Однако после войны греков почему-то выслали, а русских – нет. Я думаю, власти испугались скопления греков на небольшой территории Крыма – вот и убрали их за компанию.

Видимо, Сталин не забыл о Понтийской республике – греческом государстве, де-факто существовавшем на территории Турции с тысяча девятьсот семнадцатого по тысяча девятьсот двадцать второй год, – и, опасаясь подобных прецедентов в Крыму, решил избавиться от самого объекта проблемы, то есть от греков. А возможно, опасался, что они станут пятой колонной, в случае если Англия и Штаты развяжут войну против СССР. Во всяком случае, каких-либо реальных причин для высылки греков из Крыма однозначно не было. Так что это, безусловно, чисто превентивная мера, – с горечью констатировал Глеб.

– Прав был Фейхтвангер, когда писал: «Всякая политика есть свинство». А я считаю, что совсем уж запредельное свинство – когда сознанием людей манипулируют власти их собственной страны, – заметил Семен. – Меня в последнее время не покидает ощущение, что мы живем на Украине. На всех каналах с утра до ночи обсуждается украинский кризис, как будто у нас своих проблем нет.

– Давно доказано, что наиболее важными люди считают именно те проблемы, которые подробнее и чаще всего освещаются в средствах массовой информации. В результате их манипуляций часто комар в сознании обывателей превращается в слона и наоборот, – заявил Костя.

– А что обсуждать, если у нас в стране, как в раю – тишь да благодать! – с сарказмом бросил Глеб.

– Когда возникает «неудобная» проблема типа падения уровня жизни, – продолжал Костя, – пропагандистская машина пытается отвлечь внимание людей от нее посредством интенсивного и, как это часто делается у нас в силу непрофессионализма, агрессивного насыщения информационного пространства иными событиями. С тем чтобы люди более эмоционально воспринимали навязанную проблему; чтобы не сосредоточивались на своей, более актуальной; чтобы не размышляли и не анализировали; чтобы в зародыше подавить критические настроения, тем более протестные. Вот потому-то информационные сюжеты изобилуют кровавыми сценами и сценами насилия. Это заставляет людей бояться. А находясь в таком состоянии, они очень часто совершают действия, которые им совершенно не выгодны.