Горький привкус счастья

Вопрос Лагунов прошептал одними губами. После долгого молчания в горле запершило, и он закашлялся. Ослабшая рука шевельнулась. Кто эта доктор? Он пытался вспомнить ее имя. Как же ее зовут? Кто дал право ей задавать вопросы? Он и сам знал, как надо задавать вопросы, каким тоном, в какой последовательности. Он был хорошим, красноречивым адвокатом. Он был…

– Я не знаю, откуда я знаю, – ответ получился сумбурным. – Иногда я вижу то, что было с кем-то раньше. Вас не было за рулем. Вашу машину тогда вела женщина.

Она заметила, как напрягся Лагунов.

– Роман, я не судья вам. – Саша попыталась успокоить пациента. – Вам просто нужна помощь другого специалиста. Я зайду к вам утром, и мы это обсудим.

Саша с трудом выговорила последние слова. Все тело ныло от усталости. Больше всего ей хотелось лечь и укрыться теплым пледом.

* * *

Утром, придя на работу раньше всех, Саша первым делом направилась к Лагунову, не боясь его разбудить. Нисколько не тревожась о его душевном состоянии, она включила верхний свет и присела на край кровати.

– Роман, что вы знаете о погибшей женщине? Кто она? Откуда?

Лагунов даже не шолохнулся. Кто она такая, что задает ему эти вопросы? Он не будет на них отвечать.

– Роман, все останется между нами. Мне лично это надо знать. Понимаете? Я и без вашей помощи найду родственников погибшей, но потрачу на это уйму времени. А времени у меня нет. Роман, вы меня слышите?

Он слышал ее прекрасно. Вопросы доктор задавала правильно, в правильной последовательности, с правильной интонацией. И в конце прозвучала просьба о помощи. Как правильно задавать вопросы, он и сам знал. И даже знал, как правильно на них отвечать, чтобы присяжные поверили, прониклись и приняли сторону его подзащитного. Он тоже умел призывать к помощи. Как он мастерски умел это делать!

– Я не знаю, – почти через силу прошептал Лагунов. – Я ничего не знаю.

– Где произошла авария, помните?

– В Алябьево. Два года назад.

– Когда именно?

– В августе. Дату не помню.

– Может, помнит ваша спутница, та, которая была за рулем?

– Я был один.

Лагунов тяжело вздохнул. Силы, потраченные на разговор, иссякли. Саша тихонько вышла из палаты и продолжила утренний обход. Все это время ее не покидала мысль, что она знает, где найти Татьяну. Подсказка где-то совсем рядом. Надо только прислушаться к себе и найти ее.

– Кофе будешь?

Не дожидаясь ответа, Елизавета открыла тумбу, достала смолотые зерна. Спросила она просто так, скорее по привычке. В двенадцать часов дня, ровно в полдень, они всегда пили кофе. Это был своеобразный ритуал. Середина дня. И Елизавета, тоже ритуально, изо дня в день спрашивала Сашу и никогда не дожидалась ответа.

Саша молча наблюдала за ловкими движениями Елизаветы. Четыре с верхом ложки кофе на две чашки. Потом Елизавета дотянется до розетки, включит кофеварку. Кофе получится крепкий, как она любит. После этого Елизавета заварит еще одну чашку – для Дудника.

– Александра, ты чего на работу сегодня явилась ни свет ни заря?

– Пришла пораньше, чтобы успеть до обхода с Лагуновым поговорить.

Она сказала полуправду. Она не знала, во сколько просыпается Стрельников, и не знала, как себя вести, когда он спит, а особенно, когда проснется и начнет ходить по квартире. Она ничего этого не знала и волновалась.

– Поговорила? А чего такая кислая? – не унималась Елизавета.

– Сон приснился. Странный такой. Даже не знаю, к чему. Дед снился и еще Ленка Кораблева.

– Может, просто снился, ни к чему? А мне сны давно не снятся, а может, не запоминаю.

Сон не шел из головы, путался в извилинах. Саша не могла никак припомнить: сон приснился до прихода Стрельникова или после. Но сама постановка вопроса «до прихода» или «после» ей нравилась.

– Лиза, сколько извилин у человека?

– Смотря у кого.

– Я серьезно.

– Основных шесть, а мелких очень много. Ты на что намекаешь? На уровень интеллекта? Так прямая зависимость еще не установлена.

Ночью ей снился дедушка. Дед взял, как в детстве, за руку и вел ее по незнакомой улице. Саша все хотела спросить, куда они идут, но из-за поворота выехала «Скорая». А когда машина проехала, вместо дедушки стояла Лена Кораблева. Что она подумала тогда во сне? При чем здесь Ленка Кораблева?

Вдалеке за окном звякнула упавшая на землю цепь. Охранник пропускал на территорию больницы машину «Скорой помощи». По звуку упавшей цепи можно было даже определить, кто дежурит.

– Вот Вася бросает цепь так, что прямо в голове звенит. – Елизавета, чтобы убедиться в правильности своего предположения, подошла к окну. – Опусти ж ты ее нормально! Нет, надо обязательно натянуть, а потом бросить, чтобы громче было. Вот сколько у него извилин?

И вдруг картинка с недостающим пазлом сложилась в Сашиной голове и приобрела смысл.

К концу рабочего дня с помощью Степанкова она разыскала Лену, которая оказалась вовсе уже не Кораблевой, а Станичевой.

– Ну, я думаю, скорее всего, если ДТП случилось на той развилке, где ты говоришь, то выезжала только наша «Скорая», а если дальше, то… Хотя женщину могли подобрать и проезжие, но все равно везли б в ближайшую больницу. А ближе нас никого нет.