Горький шоколад

Лишь в грязном сквере у памятника Ленину сидит на скамейке девочка лет пяти с пятнисто-серой кошкой на коленях. И девочка, и кошка до того серьезны, словно решают сложную математическую задачу. Или обдумывают фундаментальные вопросы мироустройства. Марку захотелось что-нибудь крикнуть, рассмешить, спросить просто так хоть о чем-нибудь эту малышку (что она делает одна в сквере?), но автобус уже тронулся.

Медленно поехал вдоль невысоких кирпичных домов с полуразрушенными фасадами, продуктовых магазинов и пивных ларьков, мимо кинотеатра «Комсомолец» и нескольких старых берез, образующих небольшую аллейку, которую Марк очень любил. Здесь он встречался со школьными друзьями, а после шел, куда глаза глядят – по всему городу, который казался в те времена огромным, как мир. Именно здесь впервые в солнечном кружении осенних листьев, увидел Катю. Она стояла в легком вельветовом пальто и кремовых туфлях на высоком каблуке возле кинотеатра и будто ждала кого. Заметив его, тогда еще нескладного подростка с гитарой и тяжелым рюкзаком, подошла и загадочно улыбнулась. От нее пахло заграничными духами, сладкими розами и морем, Марк закрыл глаза. Как давно это было!

На «Советском проспекте» автобус свернул и, подпрыгивая на ухабах, поехал через городской пустырь, заросший колючим кустарником. Вдалеке, за частными домами, виднелись купола нового храма. Позолоченные кресты, будто птицы, парили в пустой небесной синеве…

На конечной остановке Марк вышел. Достал из кармана мобильник. Два часа дня. Поздновато. И все-таки к Толе Маслову нужно обязательно зайти. Еще утром хотелось, а сейчас что-то совсем пропало настроение; но будут ребята, будут Костя с Машей, Петя и Кирилл, сладкий чай, кофе, гитара. Значит, надо. Обещал. И он побрел к желто-розовой пятиэтажке. Толя Маслов жил на последнем этаже в однокомнатной квартире вместе с родителями и девушкой Светой. Как все они там умещались, для Марка оставалось загадкой. Впрочем, не для него одного.

Дверь в квартиру Толи никогда не запиралась, а на стене, под звонком, висела табличка «вход строго по одному…». Чуть ниже кто-то приписал черным фломастером: «Lasciate ogni speranza voi chentrate».

Марк немного постоял на лестничной клетке у окна, любуясь открывающимся видом. Это был последний дом на краю города. Дальше простирались луга, сто лет назад разрытые под какое-то строительство, так и не завершенное. Невысокие холмы и рытвины, похожие на глубокие шрамы; горы размытого песка и камней подступали к самой реке, мутной Лихоборке. На другой берег можно было пройти лишь по узкой трубе. Ну, или плюхать два километра до городского моста, что, разумеется, никто и никогда не делал. Марк улыбнулся, вспомнив, как прошлой весной они все дружно вывались из квартиры Толи и отправились к реке.

– Ребятки, ребятки… – неожиданно возникла (и откуда только!) древняя старушка в черном платке, – ой-ей… ой-ей-ей.

– Что бабушка? – спросил Толя.

– Не ходите туда. Упасть – долго ли.

– Вы не волнуйтесь так! – вежливо ответила Маша, – мы ведь осторожно. Очень аккуратно.

Кто-то сунул ей монету, старушка вновь повторила «ой-ей-ей» и, когда Марк оглянулся, все смотрела им вслед, качая головой.

… А там, на том берегу, начинался самый настоящий хвойный лес. В ветряную погоду он весь гудел, словно парусный корабль в мировом океане. И всегда там было темно и холодно; даже летом, в жаркий день.

Глава 2. Запах плесени. Марк

В коридоре его встретила Света. Обрадовалась.

– Марк пришел? – пискнула, приподнимая свое бледное, чуть заостренное лицо, для поцелуя. Светка-Светочка. Волосы стянуты в подвижный пучок на макушке, бледно-голубые глаза как всегда улыбаются, без причины, просто так, мягко и гордо сияют, словно снежные вершины далеких гор в солнечный день; она постоянно что-то напевает вполголоса, и обычно говорит вопросительными предложениями, забавно закругляя вверх последнее слово.

– А у нас сегодня гости с утра? – продолжила Света, – и тебя давно ждали, и ты пришел? А вот Костя с Машей, говорили, ты собирался. А у нас сегодня особый день… постой, письмо…

– Какой день, Света…

– А вот узнаешь? – хитро улыбнулась Света и чуть ли не вприпрыжку побежала в комнату. – Подожди немного, подожди…?

Марк заглянул на кухню, поздоровался с родителями Толи. Они сидели на узком диванчике и, не открываясь, смотрели телевизор. Передавали последние новости. Марк немного постоял. Сначала показывали широкую площадь, заполненную угрюмыми людьми. Их лица были так напряжены, словно каждый сжимал в руке по невидимому топору. Затем в кадре мелькнула красивая девушка, на щеках блестели слезы.

– С-с-сволочь, – прошептала мама Толи, с трудом разводя бледные, обескровленные губы. Марк знал, она давно и тяжело болеет.

– Эх, друг… – оживился Толин папа, – ты давай-ка, в холодильник загляни. Там курица. Хочешь – согрей, поешь.

– Нет-нет, – испугался Марк, – спасибо, мне ничего не надо.

– Еще салатик из мандаринов, Светка сделала. Ну, это в комнате…