Горький шоколад

Именно после таких слов Вадим, обняв ее за плечи, крепко целовал в губы, и они вновь мирились, день ото дня, из года в год… «Ну, не сердись» – очередной узелок на бесконечной веревке будней, которая все туже затягивается вокруг твоей шеи. Душно. Вот уже совсем нечем дышать…

Она испуганно отступила назад.

– Ты права, плохо, что я здесь, – продолжил Рома, – но я слишком долго ехал…Несколько лет.

Кате эта ситуация даже начинала нравиться:

– Это откуда, если не секрет?

– Из тюрьмы.

Наклонившись, Рома невозмутимо расшнуровывал грязные ботинки. Потом он снял кепку, обнажив бритую голову. На правом виске, ближе к уху, Катя рассмотрела шрам.

– Неужели…

– Шутка. Но… в каждой шутке есть… доля шутки. А ты поверила?

Спустя пять минут они сидели на кухне и пили горький кофе с лимоном. В воздухе тлело напряженное молчание. Спросить о чем-то еще после недвусмысленных шуток про тюрьму, Катя не решалась. А гость сосредоточенно думал о чем-то своем….

– Может, Вероника что передала? – прервал он молчание первым.

– А? Да нет, вроде ничего…

– Как она отреагировала, что я пришел?

– Удивилась. Потом сказала, друг детства.

– Даже так? Здорово… Что же, хотя бы так. Уйду теперь не совсем пустой…

– Ты, наверное, ее… бывший? – осмелев, спросила Катя и уже замерла от предощущения новой, трепетной истории, которую, возможно, сейчас услышит.

– Я?! Нет, ну что ты… – засмеялся Рома, – конечно, нет!

– Тогда я совсем ничего не понимаю, – упавшим голосом заключила Катя.

– У хороших девушек не бывает бывших. А перед Вероникой я очень и очень виноват. Хотелось мне поговорить. Все злое – оставить уходящему году, а у нас – новый путь. Ну, значит, не судьба…

– Так она совсем и не сердится… На тебя.

– Знаю. А на душе все равно гадко. Не хватает одного винтика.

– А что ты сказал про хороших девушек? Повтори…

– Когда сказал?

– Ну, только что.

– Вероника хорошая девушка.

– Нет, не это. Не только это… Ты сказал кое-что еще… – голос Кати задрожал, – про бывших.

Рома поставил чашку на стол и серьезно, с удивлением, посмотрел. Он не был похож ни на одного из друзей и знакомых Кати. Впрочем, у нее их насчитывалось не так уж и много. В его взгляде не читалось ни капельки восхищения и преклонения перед ее изящным, будто вылепленным из тончайшего фарфора, телом, загадочной улыбкой и женственностью. Сейчас ее глаза, хранящие цвет жаркого июльского неба, вздрогнув, стали морем, что вышло из своих берегов.

– Хорош темнить. Что случилось-то, скажи. Обидел кто? – Спросил спокойно, без тени усмешки или любопытства.

– Нет-нет, ничего… – Катя замотала головой, – все в норме…

Как объяснить, да и нужно ли, что она-то всегда хотела, как лучше, шла на уступки. Мечтала о вечной любви до гроба, и ничего не вышло, все рассеялось пылью разрушенных городов. Скорее всего, он прав, у хороших девушек так не бывает, у них – все иначе…

Нет так нет… Рома не настаивал. Пожалуй, пора идти. Он посмотрел на часы и достал планшет.

– Скажи, ловит тут интернет? Нужно проверить почту…

– Ловит, конечно, – Катя отправилась искать пароли, а когда вернулась, гость стоял перед окном и задумчиво смотрел вдаль.

– Мда… ничего не изменилось, – сказал он медленно. – Даже окна те же самые. Кажется, я помню каждую трещину. Вот здесь в тот вечер стоял горшок с цветком. Сохранился отпечаток от его блюдца.

На улице глухо выл ветер, выкручивая ветви кустов и деревьев, и бледная луна, показавшись над крышами домов, тут же исчезла, словно испугалась. Зимний дождь совсем не такой, как летом-весной, или, скажем, поздней осенью. Он лишен всякого запаха и шума листвы; бредет себе вдоль бетонных коробок, не оставляя следов. Черные лужи! Зря вы раскинули свои рваные сети на мостовой. Цепляя прохожих за сапоги, оставляете отпечатки кривых зубов на брюках и подоле длинных одежд. Только никого это теперь не смущает. Мы идем без зонтов, утопая в брызгах серой воды, и мечтаем об одном. О первом снеге.

– В какой вечер? – только и спросила Катя. Теперь она уже не надеялась ни на какую историю. Ну и ладно. Больно надо. Встанет пораньше – сбегает утром, до работы, в киоск, купит еженедельные журналы «Жизненные происшествия» и «Тайны звезд», и будет их с упоением читать за чашечкой кофе, а также в метро.

– Когда последний раз тут был… Вечером. И шкаф в прихожей стоит. Ничего не изменилось, – повторил Рома, – Что-то не получается войти. Пароль спрашивает… Глянь?