Горький шоколад

Из-за крыш выглянула полная луна, и сразу стало светлее, будто кто-то перемешал ложечкой кофе с молоком. Действительно, а где доказательства?

– «Тот самый» кот – должен знать дорогу к своему дому! – вышел из ситуации Рома.

– Не спорю, ох не спорю, – и кот уверенно побежал вперед, изредка оглядываясь. «Вроде как ведет меня!» – изумился Рома и пошел следом.

Путь был долгим и мокрым, сквозь лужи, вода для которых сочилась из туч, и метель, что вязла под ногами; гораздо приятнее провести это время в теплой квартире Вероники.

Меж тем Катя, вернувшись с работы, поужинала, приняла душ и теперь, устроившись в кресле с томиком Харпер Ли, пыталась приступить к чтению. Заодно просмотрела журнал «Жизненные происшествия». Все истории оказались удивительно бледными и невыразительными. Счастливые любовники, квадраты и многогранники, чужое наследство, крушения самолетов и судьбы двойняшек, которые сорок лет искали друг друга в огромном городе.

На улице опять моросил дождик. Капли мягко ударялись в окно, создавая ритмическое колыхание аргентинской колыбельной. Перед тем как лечь спать, она выпила чашку зеленого чая с плиточкой молочного шоколада. Мм… как вкусно. Незаметно съела еще несколько ломтиков. Сладкая вязкость, растекаясь внутри, коснулась сердца, и сразу стало так тепло, что захотелось петь и танцевать без причины. Однако дождь все баюкал, тихо гудели над городом провода, и ровно в десять часов, как и положено по расписанию, Катюша заснула. В одиннадцать ночи пришла смс-ка от Марины с предложением встретиться завтра в «Му-му» и, наконец, поболтать от души, а ближе к двенадцати – раздался стук в дверь.

10

Первое время Лиза часто вспоминала этого мальчика. Несколько раз она даже специально спускалась в переход, но его не было. Только поезда глухо шумели. И как-то раз, в монотонном стуке колес, она явственно уловила голос, который без слов только ритмом – что кружил, срывая всевозможные преграды своей радостью и печалью неизвестных дорог – пропел: жизнь чудесна, и она ждет, ждет, ждет. Каждое «ждет» падало точной каплей. После были долгие осенние сырые вечера, снежные зимы и цветущие летние луга. Лиза ездила на море, любовалась видом, что открывается с высоких крымских гор. Усевшись на край обрыва, считала звезды, и волны пели свою вечную колыбельную.

Мир был так прекрасен, что хотелось плакать. Особенно, когда она видела, как лучи рассвета ложатся на мостовую и соседние дома, вспыхивая, окрашиваются в бледно-розовый, или как цветет под окном каштан, роняя белые лепестки. Лиза пыталась записать свои ощущения, но не всегда получалось. Впрочем, она никому и не показывала. Даже Роме. Самое страшное, что в этой красоте таилась червоточина. Томный яд разложения, струясь невидимыми потоками, присутствовал во всем. И в тихой улыбке спящего ребенка, и в полевых, еще не сорванных, цветах…

11

Катя уже не удивилась, когда темные сумерки сна вдруг свернулись и посыпались упругими мячиками стука. Можно было даже не смотреть в глазок, и сразу открывать дверь. За порогом стоял Рома, а рядом – огромный рыжий кот с глазами апельсинового цвета.

– Вот, тот самый! – без всякого приветствия тут же объявил Роман. – Между прочим, его зовут Апрель.

– Э-э… а ты… уверен? – Все это было слишком странно, если не сказать больше – абсурдно.

Вместо хоть какого-то вразумительного ответа и пояснения, кот шагнул в квартиру и побежал на кухню проверить миску.

– Покорми лучше бедолагу! У них же нет паспортов, верно? Значит, тот самый. И он нашел свой путь…

– Его вела сила любви, – неожиданно сказала Катя и сама удивилась своим словам.

– Возможно.

Только тут она осознала, что стоит в одной длинной футболке и босиком перед чужим, почти незнакомым, человеком, возможно, преступником, недавно вернувшимся из тюрьмы, смотрит ему в глаза, улыбается, как последняя дурочка. А он, сдерживая ответную улыбку, тоже никуда не торопится, и крупные снежинки таят на его ресницах.

– Спасибо, что котика спас, – добавила Катя и чуть не расплакалась.

– Да не за что…

Эта пастораль могла бы продолжаться очень долго, если бы на кухне не раздался сначала треск, а затем звон.

Кот по имени Апрель явно был возмущен, что к его приходу так скверно подготовились. Пустая миска. Ни воды тебе, ни питания. Вот и пришлось разбить тарелку, пока пробирался к кастрюле. Однако и вожделенная кастрюля оказалась пустой. Один запах.

– Тихо-тихо, – порхала по кухне Катя, – сейчас найду сухой корм… Где-то он был.