Город Антонеску. Книга 1

Еще древние философы отмечали пять способов манипулирования информацией для создания у ее получателей ложного представления о действительности: селекцию, передергивание, искажение, конструирование и… «ложь по умолчанию».

«Ложь по умолчанию», или сознательное утаивание жизненно важных сведений, становится особенно преступной, если этим занимается государство, ответственное за жизнь своих граждан.

А если незнание этой информации приводит к насильственной смерти, то государство автоматически оказывается соучастником убийства.

Но одесситы, как, впрочем, и все граждане Страны Советов, не могли знать, что там утаивает или не утаивает от них власть.

Ну, а кроме того, газеты и радиопередачи были в те дни единственным источником новостей, и жадные до этих новостей люди постоянно дежурили у киосков, ожидая выхода утренних газет, и толпились на перекрестках улиц, где были установлены репродукторы местной радиосети.

Личных радиоприемников ни у кого из них не было: в соответствии с еще одним специальным постановлением «О сдаче населением радиоприемных и передающих устройств» за № 2513/м от 25 июня 1941-го все радиоприемники были сданы.

Так что, как видно, ПРАВДУ можно было услышать только от бессарабских беженцев, которые слишком хорошо знали, почему они стали беженцами и почему все их «богатство» уместилось на маленькой ручной тележке.

Бессарабские беженцы могли рассказать.

Но они молчали. Слишком заняты были своими собственными бедами, слишком заняты вопросом, как им выбраться из этого города, который, как они были уверены, рано или поздно сдадут.

Бессарабские беженцы молчали…

И только в редких случаях, за плотно закрытыми дверьми, шепотом решались рассказать ПРАВДУ.

«Граждане, воздушная тревога!»

Прошел месяц…

Как его описать?

Какой эпитет ему соответствует? Какой «приличествует»?

«Страшный»? «Кровавый»?

Все не то. Все слова слишком «мягкие», слишком тривиальные, что ли…

За этот месяц германская армия продвинулась в глубь страны на сотни километров, сотни тысяч погибли в неравном бою, сотни тысяч попали в плен.

Трагический месяц. И многим уже казалось, что Россия агонизирует.

Самой страшной была потеря Смоленска.

Именно здесь 17 августа 1812 года одержал победу Наполеон, и отсюда он начал свое наступление на Москву, считая, что, если падет Москва, Россия «прекратит свое существование».

Так считал и легендарный германский стратег Карл фон Клаузевиц:

«Огромная Российская империя не есть страна, которую можно, завладев, удерживать полностью – иными словами оккупировать ее.

Нужно было потрясти до основания самый фундамент государства.

Только нанеся решительный удар по самой Москве, Бонапарт мог надеяться…»[52]

Да и Гитлер, который, как известно, боготворил Клаузевица, неоднократно заявлял, что «Москва должна исчезнуть с лица земли».

И вот теперь, после захвата Смоленска, этот долгожданный час настал.

Первый воздушный налет на Москву немцы осуществили в ночь на 22 июля 1941 года, и генерал-полковник Гальдер даже с какой-то гордостью записал в своем знаменитом военном дневнике – «Крейгстагебух»:

«22 июля 1941 года, 31-й день войны. Воздушный налет на Москву. Участвовало 200 самолетов. При бомбежке были применены новейшие 2,5-тонные бомбы»[53].

Правда, гордиться было особенно нечем.

Люфтваффе в Москве «ожидали».

Вокруг Москвы был создан непробиваемый щит: 1000 зенитных орудий, 580 постов службы оповещения и более 600 лучших советских истребителей.

В соответствии с планом, подготовленным комендантом Кремля генерал-майором Спиридоновым, замолкли кремлевские куранты, погасли рубиновые звезды на Спасской башне, кресты соборов и церквей покрылись брезентовыми чехлами, а золотые их главы скрылись под толстым слоем черной краски.

Зубчатую кремлевскую стену застроили макетами зданий, а над Мавзолеем даже возвели «трехэтажку», хотя «хозяин» его давно уже обретался в Тюмени.

Все эти макеты с птичьего полета выглядели вполне реально и, несмотря на их примитивность, должны были предотвратить «новое сожжение Москвы».

Впрочем, к тушению пожаров в полной боевой готовности находились не только пожарные команды, но и более 200 тысяч добровольцев.

И вся эта сложнейшая система ПВО, включавшая около двух миллионов человек, под руководством председателя Моссовета Пронина была полностью готова к приему «гостей»[54].

А еще… и это самое удивительное!.. за несколько часов до налета Люфтваффе Сталин приказал провести тренировочную игру по воздушной обороне Москвы.