Город без войны

Охранник поднял Сашку за шиворот и пинками отправил в коридор. На лестнице в под­вал Сашка запнулся и упал, охранник разозлился, стал бить ногами. Сашка почти задохнулся от рвотных спазмов и потерял сознание. Очнулся он уже в камере на мокром полу. Было тихо, но лампочка горела. Сашка рав­нодушно посмотрел на неё, облизнул разбитые губы. Страшно хотелось пить. По стене скатилась очередная капля, упала на рукав рубашки. Са­ма рубашка была жутко грязная. Сашка вспомнил одежду на Илье и подумал, что сам такого, конечно, не выдержит. Надо что-то сделать самому. В детстве была у Сашки книжка, где преступник, приговорённый к смерти, вешался в камере. Ремня у Сашки теперь не было, зато был свитер, который можно было распустить. «Верёвку я сделаю, а куда закинуть? Некуда…» Сашка лежал и тупо глядел на лампочку. «Это свет, – думал он. – Везде темно, а здесь свет. Если я выберусь отсюда, я сразу уйду. Туда, где свет. На юг. К солнцу. К городу, где нет войны. Где никого не убивают. Где все братья». Свет тусклой лампы проникал в больное тело Сашки, разливаясь сверхъестественным теплом, дарил чувство спокойствия. Он как будто поднимал ввысь. Город, в котором вырос Сашка, оставал­ся где-то внизу, с его разбомбленными высотками окраин, серым снегом, прогнившим цен­тром. Внизу оставались бомжи, нищие штурмовики, чванливые солдаты Главы, пьяные ра­бочие. Сашка летел по небу, хватал руками облака, дышал полной грудью. Все раны на солнце затягивались. «Это – счастье, – думал Сашка. – Счастье!!!» Потом он летел по большой чёрной трубе, летел в сияющую даль. Это был тот самый город без войны. Там все были готовы принять его. Он слышал далёкий шёпот, приятное пение и летел. Всё ближе к свету. Всё ближе. Всё ближе… Потом он вдруг почувствовал, что сияние удаляется, а чёрная труба расширяется, заса­сывая его в себя. «Ты ещё не готов, не готов, не готов. Ты вернешься позже, позже, поз­же…» – слышался голос Шиза. Сашка попробовал вырваться, но темнота слишком крепко облегала его тело, держа и не давая лететь. Со всего размаха темнота бросила Сашку в камеру, только мельком он успел заметить себя, скрюченного на полу. «Кто же я?» – подумал он, врываясь в своё тело. В ту же секунду боль дала о себе знать. Свет оказался лампочкой, вокруг которой летали хлопья воздуха. Тьма оказалась холодом, который проник во все клеточки. Саш­ка встал, облокотился на стену и с ужасом услышал шаги в коридоре. Звякнули ключи.

– Ты ещё не сдох, шизик? – спросил охранник Андрюша, входя в камеру.

 Из Сашки вырвался сдавленный стон.

– Что, мразь, боишься? – охранник мерзко ухмыльнулся, и сейчас для Сашки это была ухмылка Смерти. Андрюша схватил его за шиворот так, что ткань рубашки затрещала, разрываясь, встряхнул и поставил на ноги. Сашка медленно сполз на пол. Охранник мрачно посмотрел на лежащего Сашку, вероятно, размышляя: поднимать его или порешить здесь, потом больно наступил ему на руку.

– Если не встанешь, я тебя на твоих кишках повешу, понял? – угрожающе прошипел он.

Сашка попытался встать, но не смог. «Теперь я никогда не увижу город счастья», – поду­мал он. Охранник брезгливо сгрёб его в охапку и поволок по коридору. На лестнице, ведущей наверх, стоял Эдик Кролик и рядом ещё несколько штурмовиков. Часть в приличной форме с нашивками спецотряда, часть – такие же, как Сашка: полураздетые, грязные, избитые. Охранник молча отпустил Сашку, и тот упал.

– Пьивет, пьиятей, – сказал Кролик дружелюбно, а двое парней помогли подняться. – Я за тобой. Эти бьяди тебя тут зазья дейжат.

– Куда меня? – хрипло спросил Сашка.

– Отпускают. Кондой договоийся, шевеись живее.

Сашка пошёл за гонцом кондора. Каждый шаг давался ему с трудом, всё тело болело и плохо слушалось. Они беспрепятственно вышли на крыльцо. Охраняющие здание солдаты смотрели на штурмовиков презрительно. Один из них громко кашлянул и Сашка, отшатнувшись, почти скатился с крыльца. За оградой стояли Пёс, Кеша и почему-то Катя с серой бумажкой в руках.

– Саша, – сказала Катя, с испугом глядя на него, – тебя насовсем отпустили?

– Насовсем, – ответил за него Кролик.

– Пойдёмте скорее отсюда, – попросил Кеша. – Вон как они на нас смотрят, как будто ра­зорвать хотят.

– Солдаты не любят штурмовиков, это факт, – сказал Пёс.

– Они тебя били? – спросила Катя испуганно.

Сашка не ответил. Он очень боялся сейчас упасть. Здесь, на глазах у охранников. Пёс это понял и подхватил его под руку. С другой стороны взялся Кеша.

– Тут гьюзовик стоит наш, – сказал Кролик. – Поехаи на язваины. До остановки довезём.

Под тент грузовика выпущенные штурмовики-заключённые грузились медленно, то ли слабые от побоев, то ли от неверия в своё спасение. Пёс тяжело вздохнул, снял шинель и накинул Сашке на плечи. Кеша бережно подал руку Кате, которая тоже зачем-то залезла в кузов.