Город без войны

Сашка всё-таки поднялся, почиркал отсыревшими спичками и кое-как развёл огонь. Пришла в голову мысль накипятить воды и так обмануть голод. Не успела комната прогреться, как в дверь просунулся парень из соседней бригады. Звали его, кажется, Максимом, а кличку Сашка знал точно – Пёс. Кличка показалась Сашке странной, но Кеша объяснил, что это от поговорки «Пёс его знает», а Пёс, по утверждению парней, знал и правда всё. Выглядел Пёс, по мнению Сашки, нелепо: долговязый, худой, в больших круглых очках и облезшей каске, которую натягивал на вязанную шапочку. Зачем постоянно носить каску вне боя, Сашка понять не мог. Так же странной казалась манера Пса ходить в распахнутой шинели, из-под которой выглядывал самовязаный свитер, и ежедневно чистить сапоги.

Пёс вошёл в комнату и, кивком обозначив приветствие, спросил:

– Гостей принимаете?

– Ещё один, – простонал Кеша и встал. – Чего вам не спится?

– Я насчёт еды, – сообщил Пёс, присаживаясь к огню и вытягивая озябшие, в цыпках, руки. – У меня табак лишний, так хотел на продукты поменять. Вы как, ребята?

– Засунь себе этот табак, – сказал Кеша. – Самим жрать нечего.

– Печально, – Пёс вытащил из кармана бумажку, насыпал туда немного табаку, помял в пальцах и вскоре уже попыхивал самокруткой. – А чего ваш командор говорит?

– Наш командор, – Кеша фыркнул, – душу очищает, ему не до жрачки.

– Я Олега имел в виду.

– А командор у нас Шиз.

– Я про реального командора, а ты про формального, – терпеливо разъяснил Пёс. – Чув­ствуешь разницу?

– Брось свои учёные штучки, – отмахнулся Кеша. – Говори по-человечески.

– Что я, виноват, что вы нормальной речи не понимаете? А опускаться мне ни к чему, а то приду в университет и заматерюсь в приёмной.

– А ты что, в университет поступать собрался? – спросил Сашка. – А на кого?

– Я там уже учился, – важно сказал Пёс, – два семестра. На инженерно-строительном факультете. А потом выбыл по причине временной неплатёжеспособности. Вот заработаю и вернусь. Профессия нужная. А то вдруг война закончится, тогда строителей с руками станут отрывать.

– Да, – кивнул Сашка, – профессия нужная, ты прав.

– Вы прямо сейчас в университет собрались? – почему-то ещё больше разозлился Кеша. – Тогда вставайте и валите и нечего других своими проблемами грузить.

– Ты, Иннокентий, то ли не с той ноги сегодня встал, то ли что, – вздохнул Пёс, – вот, важность образования отрицаешь…

Ответить Кеша не успел. За стеной раздался крик.

– Помогите!

В соседней комнате слышалась возня и как будто драка. Сашка и Кеша выскочили в коридор.

– У Хныка припадок! – кричал Женька Коньков.

Откуда-то мигом появился Олег. Они ввалились в комнату. Сашка остановил­ся на пороге и с ужасом смотрел, как парни прижимают к полу худого, маленького Хныка. Тот странно дёргался и хрипел.

– Ерхов, – крикнул Олег. – В столе ампула. Давай!

Хнык рвался из рук парней с ненормальной для такого па­цана силой. Он уже в кровь разбил себе затылок о доски пола, и не собирался успокаиваться. Сашка кое-как набрал содержимое ампулы в шприц и протянул Олегу. После укола Хнык подёргался ещё минуту и затих.

– Готово, – Кеша поднялся. – Фу-у… Я думал, он мне в пузе дыры протрёт.

– А мне он палец прикусил, сука! – выругался Коньков. – Ты, Олег, держи ложку на видном месте, я больше ему руки в пасть совать не буду.

Сашка стоял, глядя на лежащего на полу Хныка. Тот был совсем не похож на живого.

– Иди, чего застыл, – устало сказал Олег и поднял Хныка на кровать. – Припадков не видел?

– Не видел, – ответил Сашка, не двигаясь с места. – А что это с ним?

– Эпилепсия, или как там её, – тяжело дыша, пояснил Кеша. – Что-то часто это у него стало. Вот перед твоим при­ходом приступ был. Так никаких лекарств не хватит!

Сашка подошёл к кровати, на которой лежал Хнык, вгляделся в мертвенно-бледное лицо.

– А он живой?

– Живой, чего с ним сделается! – Кеша ушёл.

Олег укрыл Хныка одеялом и показал Сашке на стул:

– Садись, отдохни. Это эти сволочи, падальщики. Горсти гречки пожалели! А ты молодец, я думал, ты тоже день не проработаешь, свалишься.

– Я почти свалился, – признался Сашка. – До сих пор всё болит и мушки перед глазами.

– А я тебе говорил: уходи. Ты сам остался.

– Конечно, сам. Только, Олег, что же теперь будет? Как будто город про нас забыл.

Олег нервно засмеялся, а потом сказал:

– Это тебе в Корпусе внушили, что город в тебе нуждается? Забудь. Всем, кроме тебя самого, да, может, матери твоей, на тебя насрать! Скребись сам, как можешь. А сдохнешь – городу, может, и лучше. Ни жилья тебе тогда не надо будет, ни жрачки, ни места рабочего. Да если мы тут все околеем, знаешь, что людям в центре наплетут? Что мы бандюги были и туда нам и дорога. Никто и не усомнится!

– Неправда, – возразил Сашка не очень уверенно, – если бы мы были не нужны, нас бы тут не держали.

– Ты в Корпусе сколько проучился?

– Год.

– Был нужен? А потом? Так и тут. Никогда не знаешь, что там Главе на ум придёт, а Тоффельту и подавно. Он сам бандит ещё тот! Сегодня он с Главой, а завтра поднимет нас и на Главу же поведёт. Понятно?