Город без войны

Потом показалось, что и комнаты больше нет, а Сашка парит в мире одного звука, мерного, важного и очень странного. И уже не в городе был Сашка, а неизвестно где. Место это было необыкновенным, потому что дома вокруг оказались целыми, вокруг ходили люди, одеты они были легко, наверное, из-за дневной жары. Сам Сашка лежал на траве возле одного из домов. Трава была не сухая, степная, а ухоженная и сочная, даже немного влажная, несмотря на ослепительно сияющее солнце. Вставать с неё совсем не хотелось. Подошли какие-то совсем маленькие девчонки, в простых голубых платьицах, и долго смотрели на Сашку, словно недоумевая, как он мог очутиться здесь. Сашка улыбнулся, и девчонки, хихикнув, словно разоблачённые в какой-то шалости, убежали. Сашка повертел головой и увидел прохожих: вот мужчины – офицеры, торговцы, рабочие; вот женщины: с детьми и без. И уже дети, одни, идут, жуют конфеты. Вот родители медленно ведут за руку карапуза, а он упирается, вредничает, стучит ботиночками по асфальту. Карапуз этот похож на Сашку с совсем давнишней фотографии… Сашка закрыл глаза. Звук прекратился – и это насторожило. Сквозь щель ресниц Сашка увидел Илью. Тот сидел на траве рядом и смотрел куда-то в сторону. Потом повернулся и сказал: «Привет! Не думал, что здесь тебя увижу». Сашка приподнялся. Он помнил, что Илья в чём-то виноват перед ним, но в чём конкретно – забылось. «Здесь хорошо, – улыбнулся Илья, – здесь воды много. Хочешь пить?» «Нет. А где мы?» «Ну ты даёшь! – Илья рассмеялся, – Да ты оглядись получше!» Сашка ещё раз огляделся. И понял, что дома вокруг такие, каких давно не строили в их городе – из белых блоков с большими окнами. В чистых стёклах блестело солнце. «Я ведь умер, – тихо сказал Илья, – я от жажды умер. А ты от голода. Вот мы тут и встретились. А тут всем хорошо». «Ты врёшь, – Сашка сел, – посмотри на меня. Я живой!» «Нет. Я тебя предал, ты попал в развалины, а там умер от голода. Ты мёртвый!» Сашка вскочил. Сердце заколотилось в груди, и уже по этому стуку можно было понять, что Илья врёт. Ему вообще нельзя верить – ведь он предатель! Сам только что сказал! «Ты мёртвый», – спокойно повторил Илья. «Нет! – закричал Сашка. – И ты живой, но тебя я убью! Ты предал город!» Всеми силами он потянулся к горлу бывшего друга, но почему-то упал. «Я убью тебя!!!» – кричал он, катаясь по траве. «Держи его за руки, – закричал Илья голосом Олега. – Шприц, давай шприц». Какая-то женщина в серой шинели наклонилась над ним и грубым прокуренным голосом сказала: «Успокойся, дурень…» Что-то кольнуло в локтевом сгибе. Илья стал сворачиваться и расплываться, комья воздуха падали ему на голову и плечи. Город с целыми домами померк, стал очень маленьким, превратился в каплю, и эта капля вдруг исчезла. «Это сон, – ре­шил Сашка, – очнусь я дома…»

Он открыл глаза. В ушах шумело, болела уколотая рука. Рядом сидел Хнык.

– Саша, я тебе навар из-под крысы принёс, – радостно сообщил он, протягивая алю­миниевую миску. – Он хороший, мы все его пьём, кроме Витьки. А крысу я сам сожрал, поч­ти полностью. Ребята пошли ловушки на развалинах ставить, завтра опять поедим от пуза!

Потом Сашка увидел Олега.

– Ты уж извини, – сказал тот, – мы тебе с перепуга этой гадости накололи,из аптечки. Ну да ведь помогло, а то бросился на Хныка как сумасшедший.

Сашка хотел ответить, но из горла вырвалось только слабое сипение.

– Да я не в обиде, – продолжал Хнык. – Это ты меня с кем-то с голодухи перепутал. Если бы ты знал, что это я, ты бы не стал, мы ведь одна команда?

Сашка слабо кивнул и потянулся к миске. Крысиный отвар был теплый и легко про­скальзывал в горло. Сашка глотал его и думал, что если сейчас и умрет, то только от счастья…

Вечером неожиданно вернулся Кеша. Он приволок гречневую крупу в пёстрой наволоч­ке и овощные консервы. Крупу тут же рассыпали в бумажные пакеты и разнесли по всем комнатам, консервы Кеша оставил себе.

– Во повезло, – захлёбываясь от радости, рассказывал Кеша. – Я такое место на­шёл, закачаешься, правда, пролезть трудно. Тут на окраине бронечасть базируется, так у них подвал рядом со столовкой. Конечно, он на замке, но старый сильно – сверху доски подгни­ли. Я там по ночам надрывался: шифер малёхо разобрал и досок оторвал пару. Я бы быстрее мог, но инструментов не было. Хочешь, завтра вместе пойдём, возьмём побольше?

Однако назавтра Сашка был ещё слабо пригоден для длительных путешествий, и парни пошли без него. Дома остался только Шиз, он слонялся по квартире, что-то невнятно бормо­тал, поедая сырую крупу из пакета. Сашка тоже поел и устроился на подоконнике в ожида­нии ребят. Они вернулись поздно, с пустыми руками: Кешина кража обнаружилась, и танки­сты накрепко заделали крышу подвала.

– Придётся в городе воровать, – сокрушался Кеша, уже лёжа в постели. – Но идти чертов­ски опасно! Твои же кореша пристрелить могут! Но другого выхода нет. А то сдохнем.

«Воровать, – подумал Сашка, засыпая. – Неужели я смогу?»