Город без войны

– Ты предал Корпус, – спокойно ответил следователь. – Ты убил много людей. Кстати, ты чи­тал «Кодекс штурмовика»? Что там говорится насчёт убийств? Не знаешь?

– Зачем мне читать «Кодекс штурмовика»? Я кадет гвардии…

– Ты чмо и мудак, – взвизгнул следователь и, вскочив, ударил Сашку. Сашка упал, а следователь, размахнувшись, ударил его в живот. Потом нагнулся над ним и, выравнивая сбившееся дыхание, произнёс:

– Ты должен застрелиться. Я принёс тебе пистолет, – он бросил Сашке пистолет со знакомым клеймом «Р. BERETTA_ARMY ROMA». – Ты ведь хотел, правда?

Сашка осторожно взял оружие, поднёс к виску. Рука его дрожала, и дуло неприятно ёрзало по коже.

– Быстрее, – скомандовал следователь, – ты опорочил свою честь и честь своего отца. Как у солдата это твой единственный шанс смыть позор.

Сашка положил палец на спусковой крючок, выдохнул и нажал. Грохнул выстрел. Перед глазами закачалась побелевшая мать.

– Прощай, сынок. Ты уже не приедешь…

Сашка открыл глаза и огляделся: сырая грязная комната. Кеша на соседней лежанке спал, не­громко похрапывая. «Сон», – понял Сашка. Казалось, в комнате нестерпимо жарко и от этого страшно хотелось пить. Воды в комнате не бы­ло, пришлось идти к трубам. В большой комнате при тусклом свете стеариновой свечи сидел Шиз. Сашка обошёл его, как пред­мет, глотнул отвратительной ржавой жидкости. Пить захотелось ещё больше, затошнило. Он сел на пол, глубоко дыша, переждал приступ дурноты.

– Чёрный дух, – позвал Шиз, – все спят, а ты ходишь. Я молюсь за тебя. Ты не выдержал ис­пытания. Лёва был твоим испытанием, но ты слаб, ты пошёл по лёгкому пути. И теперь Лёве хорошо, он в чистом мире, а ты бродишь без сна и покоя.

– А что мне делать? – спросил Сашка, как будто Витька был нормальным.

– Медитировать и молиться. Тогда твоя душа успокоится.

– Сам молись, – огрызнулся Сашка. Вдруг захотелось ударить Шиза, будто это он всё портит в жизни, а если ударить – всё наладится.

– Ты не верующий, – заметил Шиз. – У верующих не бывает такой чёрной кармы.

– Пошёл ты! – Сашка направился к себе, зло на Шиза прошло само собой. Возразить убогому было нечего.

 Лежанка за время его отсутствия уже совсем остыла, он пошевелил угли в ман­гале, завернулся покрепче в одеяло. Почему-то вспомнилась степь, в которую вы­возили кадетов на учения. Летом там было очень здорово: пахло травами и вольным ветром. Вспомнились друзья: Вовка Бауэр, Макар Стеценко, Василь Авдеев, Илья… Они сидели на привале и мечтали о будущем: о том, как они станут гвардейцам, как будут водить солдат в атаки, как будут дружить всю жизнь. Сашка, усмехнувшись, отогнал эти воспоминания подальше.

Друзья исчезли. Теперь перед ним была только степь. Ещё желтоватая, до того как она расцветёт. Сашка сидел на броне старого ржавого броневичка и смотрел вдаль, туда, где го­ризонт. Рядом сидел Витька и, громко швыркая, пил чай.

– Ну что, чёрный дух, ничего не видишь вдали? – вдруг спросил он.

Сашка напряжённо посмотрел по сторонам. Чуть левее, там, где была небольшая воз­вышенность, вдруг появилась точка, которая стала приближаться.

– Это – карма, – наставительно сказал Шиз.

Точка медленно приближалась. Это был человек. Одет он был в чёрную вязаную шап­ку, грязную майку, толстенные ватные штаны и огромные валенки с калошами. Человек медленно брёл в сторону броневика, поминутно спотыкаясь, отчего руки его, безвольно бол­тавшиеся, подлетали вверх, как у тряпичной куклы. Шиз перестал пить чай, поёрзал на броне и полез внутрь. Тем временем человек подходил всё ближе и ближе и, чем больше этот человек приближался, тем сильнее замирало Сашкино сердце, и быстрее бежали мурашки по его спине. Этот человек, приближающийся к Сашке, этот человек с серым лицом и белыми неживыми глазами, этот человек с рыжими усами на верхней губе и рыжими вихрами, выглядывающи­ми из-под шапки, этот человек был Лёва… Сашка хотел спрыгнуть с броневика, но ноги от страха подкосились, поэтому он только сумел поднять руки и закрыть глаза. Когда он открыл глаза вновь, Лёвы не было. Сашка вы­тер вспотевшее лицо и слез с броневика. И там стояло ОНО. Это был парень в красной куртке, в хороших ботинках, только вместо лица у него была кровавая рана. Лоб был разворочен, превращён в серо-красную массу, правый глаз вытек, и на его месте сидела жирная зелёная муха, левый смотрел на Сашку, обнажённые клыки сложились в жуткий ос­кал. Пахло от парня сладковатым запахом разложения. Громко закричав, Сашка побежал. Он пытался бежать быстро, но теперь ноги стали словно свин­цовые и очень замедляли движение. Запах разложения преследовал и подгонял его. Сердце колотилось, одежда насквозь промокла от пота, но остановиться Сашка не мог. Впереди показалась колонна людей в гвардейской форме. Люди шли через степь унылой вереницей, еле волоча ноги.

– Ребята! – крикнул Сашка и вдруг понял, что все эти люди мертвы. Ничего живого не было в их облике.

– Это карма, – откуда-то сверху крикнул Шиз.

Сашка уткнулся в пыль.

– Иди к нам, – позвал один из кадетов, – мы тебя давно ждём.