Город драконов

Тимара повернула голову, чтобы посмотреть на него. Его лицо было очень близко, а дыхание щекотало губы. Теплая вода драконьей ванны прибавила цветов и ему: блестящий алый Рапскаль — как же он был прекрасен! И она тоже. Впервые в жизни Тимара ощутила себя красивой. Рапскаль смотрел на нее с таким восхищением, что она окончательно уверилась в собственной привлекательности. Это было просто невероятное, опьяняющее чувство, самое головокружительное из всех, которые Тимара когда-либо испытывала. Она улыбнулась Рапскалю. Глаза его расширились, и он потянулся к ней.

Их губы встретились в жадном поцелуе. Это было очень странное и в то же время такое знакомое ощущение. Рапскаль пододвинулся ближе.

— Я хочу тебя, — прошептал он тихо. — Я мечтал о тебе с тех пор, как увидел впервые, даже тогда, когда я был слишком глуп, чтобы понять, кто именно мне нужен. Я желаю быть с тобой, Тимара… Только с тобой…

Она не ответила, понимая, насколько неуместны в этот момент любые слова, просто снова поцеловала Рапскаля, не мешая его любопытным рукам изучать свое тело. Ложе Старших превратилось в раскачивающуюся колыбель для них обоих, укутав их своим теплом. Наступил момент, которого Тимара боялась. Она ожидала боли, однако испытала лишь сладкое блаженство.

«Я была готова к этому», — подумала она, а потом все ее мысли куда-то испарились.

— Ну, наконец-то я тебя нашел! Что ты тут делаешь?

Потоки воды все еще текли по лицу Рэйна, а сам он с трудом переводил дыхание, поскольку всю дорогу до корабля бежал. К счастью, Хеннесси почти сразу наткнулся на него и объяснил, что Малта и младенец находятся в безопасности на борту баркаса. Хеннесси велел Рэйну спешить к жене и пообещал, что сам найдет капитана Лефтрина, Скелли и присоединившуюся к ним Тилламон Хупрус, которые, разделившись, прочесывали все возможные места в городе, куда Малта могла бы обратиться за помощью.

Недоуменно моргая, Рэйн разглядывал жену: кутаясь в грубые корабельные одеяла, она стояла на камбузе возле печки. Что происходит? Наконец он выдавил вопрос:

— А где ребенок? Хеннесси сказал, что ты родила сына.

Малта посмотрела на мужа, и ее и без того белое лицо побледнело еще больше. Она казалась изваянием, вырезанным из слоновой кости и украшенным драгоценными камнями.

— Наш малыш на палубе, на носу баркаса, — тихо произнесла она. — Смоляной сказал, что дитя нуждается в нем и он может нам помочь. Я пришла на камбуз, потому что страшно проголодалась, и хотела взять ребенка сюда, с собой, но корабль не разрешил. Наш сын должен оставаться там, где он сейчас. — Она замолчала, прикусив губу. Потом хрипло добавила: — Смоляной говорит, это все, что он может сделать для малыша, и если мы с тобой хотим, чтобы ребенок выжил, то должны найти дракона, который бы ему помог. И, Рэйн, сегодня вечером я убила человека. Калсидийца. — Выпалив это, она встретилась с мужем взглядом и прочитала в его глазах, насколько абсурдным ему представляется подобное признание. Малта и сама с трудом верила, что смогла совершить такое. — Я думаю, он был шпионом, который пытался убить дракона, чтобы добыть лекарство для герцога. Кстати, он был не один, у него есть еще сообщник. Рэйн, он пытался убить меня и ребенка, разрезать нас на куски и отправить нашу плоть в Калсиду, выдав ее за драконью.

Потрясенный, Рэйн уставился на жену:

— Сядь, моя дорогая. Выпей чаю. По-моему, все это звучит как полная бессмыслица. Но давай обсудим это потом, а первым делом я хочу увидеть нашего сына.

— Конечно! С ним Беллин. Я оставила малыша ненадолго, чтобы привести себя в порядок и поесть чего-нибудь горячего. — Она задумчиво посмотрела на свои дочиста отмытые руки, а потом перевела взгляд на мужа. — Имей в виду, я ни за что не откажусь от ребенка.

— Ну что ты, милая, мне бы подобное даже в голову не пришло. Боюсь, ты просто неважно себя чувствуешь и еще не оправилась от пережитого. Но мы поговорим об этом позже, а сперва я схожу к нашему мальчику. Отдыхай, я скоро вернусь.

— Нет, я пойду с тобой, прямо сейчас. — Малта прихватила со стола кружку и выскочила наружу.

В полной растерянности Рэйн последовал за женой обратно под дождь, продвигаясь вдоль рубки навстречу ветру и темноте. Смоляной отличался от прочих сделанных из диводрева кораблей: у него не было носового изваяния, а следовательно, рта, чтобы разговаривать. Однако Рэйн почувствовал его присутствие еще до того, как поднялся на палубу. Сознание пропитывало живой корабль целиком. Они дошли до носовой палубы, где был виден тусклый свет, пробивающийся сквозь стенку самодельной палатки. Откинув большой лоскут полотняной материи, Рэйн увидел сидящую женщину с фонарем в руке. А рядом с ней лежал на палубе крошечный младенец.

Рэйн молча воззрился на него. Малта крепко ухватила мужа за руку и тихо заговорила:

— Я знаю, наш малыш выглядит не таким, как мы мечтали. Он сильно отмечен Дождевыми чащобами, как и предупреждала повитуха, как и боялись все. Но он жив, Рэйн, и он — наш сын! — На последних словах ее голос сорвался на крик. — Ты разочарован, да?