Город драконов

— Понятия не имею. — Она склонила голову ему на грудь и лукаво спросила: — Надеюсь, это не означает, что теперь, когда ты целуешь меня на законном основании, я кажусь тебе менее сладкой?

Рэйн рассмеялся:

— Ну что ты, конечно нет.

Некоторое время они просто молча сидели рядом, и им было так хорошо вместе. Судно раскачивалось: это гребцы сражались с течением. Малта смотрела в маленькое окошко. Позади них, сверкая, тянулась река, серые воды которой в лучах солнечного света казались серебряными. Тилламон, глубоко задумавшись, оперлась на перила. Ветер растрепал ей волосы. Сзади она вполне могла сойти за самую обычную молодую женщину, погрузившуюся в размышления. О чем, интересно, Тилламон мечтает? Что может предложить ей будущее? Чего ожидать ребенку Малты, если он будет так же сильно отмечен Дождевыми чащобами?

— Ты снова вздыхаешь. Неудобно сидеть? — Рэйн бережно положил ладонь ей на живот.

Малта накрыла его руку своими. Наступил момент, которого она боялась, но откладывать дальше было нельзя.

— Нам надо кое-что обсудить, любовь моя. Мне очень не хочется об этом говорить, но придется. — Она сделала глубокий вдох, а затем быстро, словно срывая с раны присохший бинт, рассказала ему, что повитуха требует принять решение относительно их будущего ребенка.

Рэйн отпрянул от нее, на его лице застыло выражение ужаса. Однако на смену ужасу быстро пришел гнев.

— Да как она может говорить тебе такие вещи? Как она смеет?

— Рэйн, успокойся! — Реакция мужа одновременно обнадеживала и пугала Малту. — Коули по долгу службы обязана задавать подобные вопросы. Все предыдущие мои беременности длились недолго. Я думаю, она знала, что они ни к чему не приведут. Но теперь мы почувствовали, что ребенок растет в утробе и уже шевелится. Повитуха вовсе не хотела меня обидеть. К сожалению, с необходимостью принять столь непростое решение сталкиваются многие родители в Дождевых чащобах. Я понимаю, это очень тяжело, но деваться некуда. Так что… — Малта затаила дыхание. — Что мне ответить ей?

Рэйн дышал так тяжело, как будто вышел из боя.

— Что ответить? Скажи ей, что мне плевать на обычаи или приличия! Предупреди эту мерзкую ведьму, что я ни на шаг не отойду от изголовья твоей кровати и, как только наш ребенок родится, он окажется в безопасности в моих надежных руках. Если вдруг Са заберет малыша к себе, я буду горевать, но смирюсь. Однако если кто-нибудь станет угрожать ему, я без колебаний убью этого человека. Прямо так и передай повитухе. Хотя нет. Я сам скажу все этой старой карге, которая вздумала вмешиваться в нашу жизнь!

Рэйн резко вскочил, прошелся по каюте туда-сюда, а потом замер, пристально глядя в окно на проплывающие мимо деревья.

— Неужели ты сомневаешься в том, что я сумею защитить наших детей? — тихо спросил он. В его глазах застыла боль, когда он повернулся к Малте. — Или… — Рэйн поколебался. — Может, это не то, чего ты хочешь? Если наш ребенок родится измененным Дождевыми чащобами, ты предпочтешь от него отказаться? Ты… — Его слова повисли в тишине.

Малта была до глубины души потрясена подобным предположением. Молчание затягивалось, а обида на лице Рэйна становилась все сильнее.

— Я не думала, что у меня будет выбор, — призналась она наконец. Слезы наворачивались ей на глаза, но Малта постаралась не заплакать. — Так ведь делается сплошь и рядом, даже в Удачном. Просто об этом редко кто говорит. Помнится, когда я была маленькой, то не раз замечала, как какая-нибудь беременная женщина на некоторое время исчезала, а потом возвращалась: иногда с ребенком, иногда нет. Я даже не помню, когда впервые поняла, что родители не желают оставлять некоторых младенцев. Это просто одна из тех вещей, которую, вырастая, узнавали все девушки. Когда обсуждают эту тему, то обычно говорят, что так будет лучше для всех, что принять решение надо сразу, пока мать еще не успела узнать свое дитя и полюбить его. Но… — Малта положила обе руки на живот и ощутила, как вдруг забеспокоился ребенок у нее в утробе, словно бы почувствовав, что родители решают его судьбу. — Но я уже знаю этого малыша. Я уже люблю его. Или ее. Я не думаю, что меня будет волновать, если вдруг лоб у новорожденного окажется чешуйчатым или вместо ногтей у него отрастут черные когти.

Она попыталась улыбнуться, но не смогла, потому что из глаз внезапно брызнули слезы.

— Рэйн, ты даже не представляешь, как мне было страшно. Однажды ночью мне приснилось, что, когда начались схватки, я в одиночку побежала в лес, чтобы никто не мог навредить нашему ребенку. И, проснувшись, призадумалась: а может, и впрямь лучше сделать именно так? И мне стало интересно, что сказали бы ты сам и Янни, если бы я действительно так поступила, если бы я принесла домой ребенка, сильно отмеченного Дождевыми чащобами, и наотрез отказалась его бросать.

Малта шмыгнула носом. Рэйн слушал с явным сочувствием. Она нашла платок и вытерла глаза.