Город и его ненадежные стены

Но когда мне исполнилось тридцать пять, а потом и сорок, я, по понятным причинам, начал немного переживать. Неужели я в конечном итоге так и проведу всю свою жизнь в одиночестве, без любимого человека? С каждым годом я не становился моложе, и, задумываясь о предстоящей старости, я понимал, что она вряд ли будет такой уж счастливой.

Сорок лет жизни... Двадцать три из которых я занимался в основном тем, что ждал тебя. Двадцать три года в тишине и пустоте. За это время тишина и пустота стали настолько неотъемлемой частью меня, что я уже не мог представить своей жизни без них.

Мой сороковой день рождения прошел без тихо и спокойно (никто его не праздновал). На работе дела у меня шли неплохо. Меня регулярно повышали в должности, и, соответственно этому, росла моя зарплата (хотя мне все равно было почти не на что тратить деньги). Самым горячим желанием моих пожилых родителей было, чтобы я женился и подарил им внуков. Но, хоть я их и любил своих отца и мать, сделать этого я не мог.

Я все время думал о тебе. В маленькой комнатке, где-то в глубине моего сердца, где хранились пачка твоих писем, носовой платок и блокнот с записями о городе за стеной, я предавался воспоминаниям о тебе. Я извлекал их из памяти и пересматривал снова и снова (как семнадцатилетний мальчик). Эта комната была посвящена обратной стороне моей жизни. Стороне, о которой никто не знал. Никто, кроме тебя.

Но тебя со мной не было. И я даже не имел возможности узнать, где ты сейчас.

Вскоре после того, как я миновал малоприятный рубеж своего сорок пятого дня рождения, я снова провалился в яму. Так вот просто - Ба-бах! - и все. Точно так же, как тогда, в восемнадцать лет, я потерял почву под ногами. Но на этот раз это была не метафорическая яма, в которую я упал, а самая настоящая дыра в земле. Я не мог вспомнить, как это произошло. Может быть, я просто случайно споткнулся. Когда я пришел в себя (после падения я потерял сознание), я лежал в яме. У меня ничего не болело, как будто я и не падал вовсе. Может быть, меня просто перенесли сюда и аккуратно положили? Но откуда? Я понятия не имел. В любом случае, я оказался в месте, которое находилось где-то в другом мире. В месте, очень, очень, очень далеком от реальности.

Вокруг меня ночь. В небе сверкают звезды. Яма не кажется особенно глубокой. Если бы я захотел, то смог бы выбраться своими силами. Осознание этого приносит мне облегчение. Но я так измучен, что не могу подняться с земли. Я даже не могу пошевелить руками. Мне трудно

держать глаза открытыми. Я измотан, и мое тело будто вот-вот развалится на части. Я медленно закрываю глаза и снова теряю сознание.

Погружаюсь в бездонное море забытья.

Сколько времени прошло? Когда я открываю глаза, небо уже светлое, я вижу, как ветер гонит по нему маленькие белые облака, и слышу щебетание птиц. Кажется, наступило утро. Прекрасное, ясное, дружелюбное утро. Кто-то перегнулся через край ямы и смотрит на меня сверху вниз. Высокий, крепкий мужчина с бритой головой. Он очень странно одет, а в руке держит что-то похожее на лопату.

- Эй, ты! - зовет он меня грозным голосом. - Что ты там делаешь?

Мне нужно время, чтобы понять, наяву все это происходит или я сплю. Мне не жарко и не холодно. Я чувствую запах свежей травы.

- Что я здесь делаю?

- Это я тебя спрашиваю, что ты здесь делаешь.

- Не знаю, - отвечаю я, но голос совсем не похож на мой. - Где я вообще нахожусь?

- Ты имеешь в виду, где ты лежишь? - спокойно спрашивает мужчина. - Я, конечно, не знаю, как ты там оказался, но чем быстрее ты оттуда уйдешь, тем будет лучше для тебя. Потому что это - яма, в которую мы бросаем мертвых зверей, поливаем их маслом и сжигаем.

24

Во второй половине дня пошел снег. Бесчисленные белые хлопья сыпались с безветренного неба на город. Это был не легкий снег, медленно плывущий по воздуху. Тяжелые снежинки грузно оседали на землю, образуя увесистые сугробы.

Я вышел из дома, спустился с Западного холма и поспешил к воротам. По пути я встречал зверей с покрытыми снегом спинами, которые, опустив глаза и выдыхая облака белого пара, тяжело брели куда-то вперед. В последние несколько дней морозы усилились, и вместе с тем стало меньше ягод и листьев, которыми они могли питаться. Все больше и больше зверей погибало.

Серый дым, поднимавшийся за стеной на севере, был гуще, чем когда-либо. Похоже, сегодня стражник снова был занят сбором и сжиганием трупов. Дым поднимался прямо в небо, как толстый канат, пока не растворялся в снеговых тучах. Мне, конечно, было жаль зверей, но чем больше трупов - тем больше работы у стражника, и благодаря этому я выигрывал драгоценное время.

Стражника в хижине не было, но печь топилась и согревала пустую комнату. Ножи и топоры аккуратно лежали на верстаке. Свежезаточенные лезвия сверкали одновременно соблазнительно и угрожающе, безмолвно глядя на меня с верстака. Я прошел через хижину, пересек задний двор и вошел в загон для теней.