Город и его ненадежные стены

Но, по крайней мере, теперь у меня снова есть тень. Тень, которая связана со мной. Куда бы я ни пошел, она идет рядом. Если я остановлюсь, она тоже остановится. Это меня успокаивает, и я благодарен за то, что мы снова вместе. Это чувство, наверное, может понять только тот, кто однажды потерял свою тень.

Бессонными ночами я ясно и во всех подробностях вижу то, что пережил в городе за стеной.

Вижу тусклый свет масляных ламп в библиотеке, вижу тебя, усердно растирающую в маленькой ступке лекарственные травы и мягко колышущиеся на ветру ивы на песчаных отмелях, слышу стук копыт несчастных зверей по булыжнику и звуки рога, в который каждое утро и каждый вечер трубил стражник. Я помню тропинку вдоль реки, по которой мы с тобой гуляли, сладкий яблочный пирог, таявший у меня на языке и печальные крики невидимых ночных птиц. Старые сны, которые я согревал своими руками. Чистый белый снег, бесшумно укрывавший луг возле омута. Помню окружавшую город плотным кольцом кирпичную стену, на которой даже самое острое лезвие не могло оставить царапины. И красивую девушку в простой бедняцкой одежде. Все это было мне обещано. Но было ли выполнено это обещание?

Возможно, дело в том, что неведомая сила разделила меня пополам. Иногда мне кажется именно так. Наверняка какой-то другой я все еще живет в городе за стеной, где все дни одинаковы в своей безмятежности. Он ходит каждый вечер в библиотеку, пьет травяной чай, который готовит девушка, и читает за тяжелым столом старые сны.

Пожалуй, это наиболее логичное и вероятное предположение. В какой-то момент передо мной встал выбор между двумя вариантами. И один я решил вернуться сюда. Но был и другой я, который выбрал другую сторону. Ту, где город окружен стеной.

В «реальном мире» я - мужчина средних лет без каких-либо выдающихся особенностей. Мое зрение в порядке, и у меня нет способности читать старые сны. Я - всего лишь крохотный винтик в гигантской машине общества. Да и мой собственный «винтик» тоже совсем невелик, о чем я не могу немного не сожалеть.

После моего возвращения - или как это еще назвать? - я каждое утро ездил на работу на поезде, как ни в чем не бывало обменивался приветствиями с коллегами, принимал участие в совещаниях и делал соответствующие (хотя, возможно, и не особенно полезные) комментарии, а затем работал за компьютером. Отправлял электронные письма в филиалы нашей сети по всей стране, раздавая инструкции и отвечая на вопросы. Время от времени ездил в командировки, чтобы встретиться с книготорговцами и сотрудниками издательств. Мои задачи не были особенно трудными, хотя и требовали наличия определенных навыков. Типичный винтик в огромном механизме.

- Почему бы тебе просто не взять отпуск, если ты так сильно устал? - с участием спросил начальник, - У тебя еще есть целый месяц оплачиваемого отпуска, слетай на Бали недельки на две-три, отдохни и возвращайся. А потом снова все обдумаешь на свежую голову.

На самом деле, у меня были очень хорошие отношения с начальником, и я думаю, что он тоже испытывал ко мне определенную симпатию. Поэтому я ощущал легкое раскаяние по отношению к нему. Но на работу возвращаться все равно не собирался - это было ясно как божий день.

Я просто чувствовал, что эта реальность мне не подходит. Здешним воздухом было трудно дышать. Если бы я остался, то скоро непременно задохнулся бы. Поэтому мне хотелось как можно быстрее отсюда уйти. Я просто-напросто должен был это сделать.

Но даже если бы я все это объяснил, начальник, да и остальные коллеги, меня бы не поняли. Никто не мог понять физического ощущения того, что этот мир не является моим миром, и того дискомфорта, который я из-за этого испытывал.

После увольнения я стал абсолютно свободен, но никаких планов на будущее у меня не было. Так что я просто целыми днями сидел один в своей квартире, ни о чем не думая и ничем не занимаясь. На что-то большее я был просто не способен. Я ощущал себя тяжелым железным шаром, который, потеряв инерцию, перестал двигаться и теперь неподвижно лежал на земле. Но это было не так уж и плохо. В то время я спал, наверное, не меньше двенадцати часов в сутки. А когда не спал, то лежал в постели, глядя в потолок, слушая звуки, доносящиеся из окна, и наблюдая, как тени от ветвей деревьев шевелятся на стене. И пытался распознать в этом какой- то знак. Но, конечно же, никакого знака мне никто не давал.

Мне не хотелось ни читать (что было для меня довольно необычно), ни слушать музыку. У меня был плохой аппетит и не было никакого желания пить алкоголь. Я даже ни с кем не разговаривал. Хотя иногда я выходил из дома за продуктами, мне было трудно принять окружающий меня пейзаж. Когда я видел стариков, выгуливающих собак, людей, поливающих цветы на лестничных клетках, или школьников с рюкзаками, то не мог поверить, что все они реальны. Окружающие казались просто фоном, созданным только для того, чтобы сделать этот мир более правдоподобным и хитроумно заставить плоскую поверхность Земли казаться трехмерной.