Город и его ненадежные стены

Но заметил я все это только когда Соэда объяснила мне ситуацию, и я стал присматриваться к его поведению. Если бы не это, я вряд ли обратил бы на него внимание. Просто мальчик, сидящий в библиотеке и читающий, не поднимая глаз, вот и все. В его возрасте я тоже иногда был настолько поглощен чтением, что забывал есть и спать.

Его вопрос о моей дате рождения был первыми и последними словами, которые я услышал от мальчика. Как только он ее узнал (и определил, какой это был день недели), его интерес ко мне, видимо, угас.

Но однажды утром, в понедельник, когда библиотека была закрыта, я впервые увидел мальчика с желтой подводной лодкой на груди где-то кроме читального зала.

46

В то утро я, как обычно и делал по понедельникам, посетил могилу семьи Коясу и возложил на нее скромный букет. Небо было облачным, а ветер - настолько влажным, что, вероятно, в любой момент мог пойти дождь или снег. Зонта у меня с собой не было. Сначала я молча помолился за упокоение душ всех членов семьи. Пятилетний мальчик, погибший в результате несчастного случая, его мать, которая от горя бросилась в бушующую реку, и директор библиотеки, внезапно скончавшийся от сердечного приступа во время прогулки по горам, теперь обрели свой последний приют рядом друг с другом. Хотя никого из них я при жизни не знал, мое сердце все же чувствовало какую-то привязанность к эти людям.

Затем я сел на каменную ограду перед памятником и немного поговорил с ним. Или с Коясу, чей прах лежал под этим идеально гладким куском мрамора. Время от времени птицы в соседней роще издавали пронзительные крики. Они звучали так скорбно, как будто эти птицы только что стали свидетелями гибели мира. Больше на кладбище не раздавалось ни звука. Густые облака, казалось, поглощали любой шум - вот настолько было тихо.

Я подробно рассказал Коясу о том, что произошло в библиотеке за прошедшую неделю. Как всегда, ничего особенно значительного там не случилось, но я подумал, что о некоторых вещах упомянуть все же стоит. Семидесятишестилетнему господину стало плохо, когда он читал журнал в холле. Мы уложили его на диван, а потом пришлось вызвать скорую помощь, потому что лучше ему не стало (в больнице выяснилось, что он отравился). У полосатой кошки, жившей на заднем дворе, подрастали пятеро котят. Очень милые котята. Мама и дети чувствовали себя хорошо, и как только малыши немного подрастут, мы планировали расклеить по городу объявления и найти для них хозяев. Такие вот незначительные были новости. В нашей маленькой провинциальной библиотеке вообще редко происходило что-то значительное (за исключением, пожалуй, появлений призрака ее бывшего директора).

Потом я рассказал Коясу о своей жизни в городе за стеной. О красивой реке, о золотистых зверях, бродивших по улицам, о стражнике, который так усердно точил свои ножи, и о девушке в библиотеке, заваривавшей для меня крепкий травяной чай... Обо всем этом я рассказывал очень подробно. Возможно, конечно, что Коясу и так все знал о городе. Тем не менее, мне хотелось еще раз поделиться с ним этими воспоминаниями.

Памятник, естественно, оставался безмолвным. И никак не реагировал на мои слова. Наверное, я сам был единственным, кто мог их услышать. И, тем не менее, я продолжал рассказывать свою историю. О городе за стеной можно было говорить так долго, что конца этому видно не было.

Густые облака медленно ползли на юг, следуя за ветром. Их вид напомнил мне о том, что земля непрерывно вращается, а время неумолимо движется вперед. Словно в подтверждение этого птицы перелетали с ветки на ветку и время от времени громко щебетали. Бледная меланхолия зимнего утра окутала меня, как невидимый саван.

И этот момент я краем глаза заметил какое-то движение. Судя по всему, это была не собака и не кошка, а человек. Не меняя позы, я следил за движением глазами, чтобы этот человек не понял, что я его заметил.

Человек прятался за надгробием, которое не было достаточно большим, чтобы полностью его скрыть. Я увидел, что из-за надгробия выглядывает рукав зеленой толстовки. Той самой, у которой на груди был принт «Yellow Submarine». Безо всяких сомнений, это был именно ее рукав.

Судя по всему, мальчик тем утром также решил посетить могилу Коясу и случайно увидел меня, сидевшего рядом. Чтобы избежать нежеланной встречи, он быстро спрятался за первым попавшимся надгробием. Как часто он сюда приходил, я, вероятно, не узнаю никогда.

Слышал ли мальчик то, о чем я говорил? Не то чтобы я говорил особенно громко (по крайней мере, мне так казалось), да и прятался он не слишком близко от меня. Но при этом вокруг было очень тихо - стояла буквально гробовая тишина. К тому же, у мальчика были очень большие уши. Так что, возможно, он и смог подслушать мои признания.

А если он смог их подслушать, могло ли это причинить мне какие-то неприятности? Конечно, будь мальчик был обычным подростком, то он, вероятно, просто принял бы меня за сумасшедшего. Но он не был обычным подростком. И я представления не имел, что именно он мог подумать, услышав мой рассказ.