Город и его ненадежные стены

Я медленно встал с ограды, надел шапку, посмотрел на небо, и вышел с кладбища, как будто так и не заметил мальчика. Я намеренно не смотрел туда, где он прятался, но знал, что он все еще там и наблюдает за мной. Я ощутил к нему некоторую симпатию. По крайней мере, мальчик все еще помнил о Коясу, иначе не пришел бы на кладбище этим холодным зимним утром.

Я спустился по шестидесяти каменным ступеням, как обычно зашел в безымянную кофейню на вокзале и заказал горячий черный кофе и черничный кекс.

Женщина в клетчатом фартуке за стойкой улыбнулась мне. Это была естественная и теплая улыбка, которая как бы говорила: «Я вас узнала». Тем утром у нее было много дел за прилавком. Судя по всему, женщина одна управляла этим маленьким кафе. Я никогда не видел, чтобы там работал кто-то, кроме нее. Из динамика лился расслабляющий джаз на нужной громкости. Фортепианное трио исполняло «Star Eyes», но я не смог вспомнить имен музыкантов.

Согревшись в кофейне, я не пошел сразу домой, а вместо этого отправился в библиотеку, чтобы проверить, как там поживает кошачье семейство на заднем дворе. Котята лежали под старым крыльцом, прячась от дождя и ветра. Соэда соорудила там для них домик из картонной коробки и старого одеяла. Особого недоверия к людям кошка не проявляла (ее регулярно подкармливали сотрудники библиотеки), и при моем приближении не стала волноваться и лишь мельком глянула на меня. Котята, чьи глазки еще не полностью открылись, ползали вокруг матери, как маленькие червячки, а она с любовью смотрела на них полуприкрытыми глазами. Я наблюдал за ними издалека и не мог оторваться.

И тут я вспомнил, что в городе за стеной я никогда не видел ни собак, ни кошек. Там были только золотистые звери с единственным рогом во лбу. И птицы (хотя их я только слышал, но никогда не видел). Никаких насекомых я тоже вспомнить не мог. Почему там не было животных?

Наверное, они просто были там не нужны. Ведь в городе вообще не было ничего лишнего. В нем могло существовать лишь то, что было необходимо. И, наверное, я тоже был необходим городу. По крайней мере, на какое-то время.

Вернувшись домой, я разогрел картофельный суп и пообедал. А потом снова вспомнил о мальчике с желтой подводной лодкой на толстовке. Зачем он приходил на могилу Коясу? Просто так, чтобы навестить старика, который хорошо к нему относился? Или мальчик знал, что душа Коясу все еще бродит где-то между мирами, и что время от времени он является нам в виде призрака?

Меня бы это не удивило. Я знал, что Коясу стал призраком, и Соэда это тоже знала. Было бы неудивительно, если бы и мальчик, за которым присматривал Коясу, тоже мог его видеть. У Коясу все еще были незаконченные дела, и его призрак, так сказать, «доделывал» эти дела после его смерти, хотя сам в этом и не признавался. Возможно, забота о мальчике была одним из таких дел.

Мальчик продолжал приходить в библиотеку почти каждый день без исключения и читать одну книгу за другой (даже не обедая). Соэда показала мне список книг, которые он прочитал с позапрошлой весны. Он было поразительно разнообразным и включал в себя огромное количество названий: от Иммануила Канта до Мотоори Норинаги и Франца Кафки, от Корана до работ по генетике, от биографии Стива Джобса до «Этюда в багровых тонах» Артура Конан Дойля, от истории атомных подводных лодок до романов Нобуко Ёсии, от сельскохозяйственного справочника до «Краткой истории времени» Стивена Хокинга и мемуаров Шарля де Голля.

Меня охватило изумление от мысли, что вся эта информация хранится у него в мозгу. Кроме того, список, который лежал передо мной, был ограничен книгами, которые мальчик читал в нашей библиотеке. Даже Соэда не знала, сколько книг он мог прочитать где-нибудь еще. Зачем ему нужны были все эти знания? Какая от них могла быть польза?

Однако, оглядываясь назад, я понимаю, что вел себя примерно так же, когда мне было шестнадцать или семнадцать. Я тоже читал, как одержимый, набивая голову всевозможной информацией, так что, оглядываясь назад, я мог задать все эти вопросы и самому себе тоже. В то время я только учился отличать полезные знания от бесполезных.

Мальчик занимался, по сути, тем же самым, чем занимался в его возрасте я, только в промышленных масштабах. Его жажда знаний была неизмерима. Сколько бы информации он ни поглощал, ее никогда не было достаточно, поскольку мир вокруг был ею переполнен. Но, в конце концов, мы оба всего лишь пытались вычерпать океан ведром - разница была лишь в размере ведер.

- Бывает ли так, что он бросает начатую книгу, потому что она ему кажется слишком скучной? - спросил я как-то у Соэды.

- Нет, он дочитывает каждую книгу, которую начинает. Никогда не останавливается на середине. Для него книги - это не способ развлечься. Это - вместилище знаний, которые он должен употребить, не пропустив ни одной строчки. Например, если вам понравился роман Агаты Кристи, вы, вероятно, захотите прочитать и другие ее произведения. Но с ним это не так. Между книгами, которые он читает, нет никакой связи.