Город и псы. Зеленый Дом

– Что вы городите, дон Адриан, есть же у вас голова на плечах, – сказал сержант. – Если вы не смоетесь, вы пропали. Неужели вы не понимаете, что всю вину свалят на вас? В донесении лейтенанта говорится, что сумасшедший умирает. Не упрямьтесь же.

– Меня посадят на несколько месяцев, зато потом я буду жить спокойно и смогу вернуться сюда, – сказал Адриан Ньевес. – Если я уйду в лес, то уже никогда не увижу жену и детей, да и не хочу я жить, как зверь, до самой смерти. Я никого не убил, это известно и Пантаче, и язычникам, а здесь меня знают как доброго христианина.

– Сержант тебе добра желает, – сказала Лалита, – послушай его, Адриан. Ради самого дорогого для тебя, ради детей, Адриан.

У нее пресекся голос; она машинально ковыряла пол, теребила бананы. Адриан Ньевес начал одеваться, надел затрапезную рубашку без пуговиц.

– Вы не представляете, как я огорчен, – сказал сержант. – Ведь я по-прежнему считаю вас своим другом. А как расстроится Бонифация. Она думала, как и я, что вы уже далеко.

– Возьми их, Адриан, – всхлипнув, сказала Лалита. – Надень их тоже.

– Не нужны они мне, – сказал лоцман. – Побереги их до моего возвращения.

– Нет, нет, надень их! – закричала Лалита. – Надень ботинки, Адриан.

На лице лоцмана отразилось замешательство. Он смущенно посмотрел на сержанта, но присел на корточки и надел ботинки на толстой подошве. Для его семьи будет сделано все, что можно, пусть дон Адриан по крайней мере об этом не беспокоится. Ньевес встал, и Лалита приникла к нему. Она не будет плакать, правда? Они много чего вынесли вместе, и она никогда не плакала, вот и теперь не должна плакать. Его скоро выпустят, и тогда жизнь у них будет спокойнее, а пока пусть получше смотрит за детьми. Она кивала, как автомат, вдруг опять постаревшая – лицо сморщилось, глаза потускнели. Сержант и Адриан Ньевес вышли на террасу, спустились по лесенке, а когда дошли до заросли лиан, женский вопль прорезал ночную тишину, а справа из темноты – птичка вылетела! – раздался голос Блондина. И сержант – руки на голову, черт побери, и не дурить у меня, пристрелю. Адриан Ньевес повиновался. Он шел впереди, подняв руки вверх, а сержант, Блондин и Малыш следовали за ними между грядками огорода.

– Почему вы так задержались, господин сержант? – спросил Блондин.

– Я допросил его для начала, – сказал сержант. – И дал ему проститься с женой.

Когда они подошли к камышам, им навстречу вышли Тяжеловес и Черномазый. Ничего не сказав, они присоединились к остальным, и так, в молчании, арестованный и конвоиры прошли всю дорогу до Санта-Мария-де-Ньевы. В хижинах, расплывавшихся в темноте, на их пути слышалось шушуканье, и люди, стоявшие между капиронами и у свай, провожали их взглядами. Но никто не подошел к ним и ничего не спросил. Когда они поравнялись с пристанью, у них за спиной послышался топот босых ног – это Лалита, господин сержант, сейчас она накинется на них. Но она, запыхавшись, прошла между жандармами и лишь на несколько секунд задержалась возле лоцмана Ньевеса – они забыли про еду, Адриан. Отдав ему узелок, она убежала, и через минуту шаги ее затихли. Только когда они уже подходили к участку, вдали, как крик филина, прозвучал скорбный стон.

– Что я тебе говорил, Черномазый? – сказал Тяжеловес. – Она еще ничего, ядреная бабенка. Лучше любой чунчи.

– У тебя одно на уме, – сказал Черномазый. – Ну и зануда ты, Тяжеловес.

– Если будет хорошая погода, завтра к вечеру, Фусия, – сказал Акилино. – Сперва я пойду один разузнать, как и что. Там есть одно местечко, где ты можешь подождать меня, спрятавшись в лодке.

– А если они не согласятся, старик? – сказал Фусия. – Что я буду делать, что со мной станется, Акилино?

– Не загадывай наперед, – сказал Акилино. – Если я найду того человека, которого я знаю, он нам поможет. И кроме того, с деньгами все можно уладить.

– Ты отдашь им все деньги? – сказал Фусия. – Не будь дураком, старик. Оставь себе кое-что, пригодится для торговли.

– Не хочу я твоих денег, – сказал Акилино. – Как обделаю это дело, вернусь в Икитос за товаром и поторгую малость, а когда все продам, приеду в Сан-Пабло навестить тебя.

– Почему ты со мной не разговариваешь? – сказала Лалита. – Я, что ли, съела консервы? Все тебе отдала. Не моя вина, что они кончились.

– Не хочется мне с тобой разговаривать, – сказал Фусия. – И есть не хочется. Перестань приставать и позови ачуалок.

– Хочешь, чтобы они нагрели воду? – сказала Лалита. – Они уже греют, я им велела. Съешь хоть кусочек рыбы, Фусия. Это бешенка, ее только что принес Хум.

– Почему ты не сделал, как я просил? – сказал Фусия. – Мне хотелось издали посмотреть на Икитос, хотя бы огни увидеть.

– Ты что, с ума сошел, друг? – сказал Акилино. – Захотел нарваться на патрульный катер? И кроме того, там меня все знают. Я хочу помочь тебе, но не попасть в тюрьму.

– А что собой представляет Сан-Пабло? – сказал Фусия. – Ты много раз там бывал, старик?