Город хороших господ

- Ты увернулся от пуль, испортив чужую охоту. Ты не справился со своей охотой. По старым обычаям ты опозорил желание Создателя твоего мира. Ты должен искупить то, что натворил. Пусть будет так.

Морщинистой ладонью она схватила его за волосы.

Я перестала дышать.

Взмах кинжалом - и словно скошенное пшено у старухи в руках остался длинный хвост волос. Она подняла его над головой - ну просто охотник с трофеем - подержала несколько секунд и бросила в огонь. Там они исчезли за секунду, растворившись в сполохах с шипением и запахом гари.

Я выдохнула. Двадцать так и не обернулся.

Бабушка подняла раскрытую ладонь, и музыка тут же стихла.

- - Мы даём тебе ещё один шанс. Можешь быть свободен, Двадцать Корсак, но помни - времени у тебя немного.

Они убрала кинжал в сумку и вышла из круга. Пелена спала, круг перестал существовать.

- Ну всё, я домой, а вы тут делайте, что хотите, - бабушка махнула рукой и засеменила прочь по дороге.

Поляну охватил галдеж:

- Ура, можно танцевать!

- Кто-нибудь взял с собой хлеба?

- Есть зефир.

- Такой на костре не пожарить, нужен специальный.

- А гитара?

- У Марины была.

- Марина?

- Да, но она в машине.

- Неси, а мы пока песни подберем и палки найдем!

Слушая это, я вспомнила, что могу двигаться и подбежала к Двадцать.

Он все также смотрел на огонь словно завороженный. Короткие волосы перьями торчали во все стороны. Я упала на колени и обняла его, уткнувшись лбом в горячее плечо.

Он вздрогнул. Провел рукой по волосам и рассеяно огляделся. Посмотрел на меня. Улыбнулся.

- Вот так и живём.

Я помогла ему подняться и увела подальше от огня. Посадила на бревно.

Моё сердце наконец-то начало приходить в нормальный ритм после всего этого. Я сообразила, что ему, должно быть, хочется пить, попросила подождать и пошла к Даше. Она болтала с барабанщицей.

- Даша! - окликнула я её.

Черные очки-локаторы повернулись.

- Скажи, пожалуйста, у тебя есть вода?

Она полезла в сумку, достала бутыль и протянула мне.

- Спасибо. Я могу с тобой поговорить позже?

Собеседница оскалилась во все тридцать два зуба.

- Естественно.

Я отошла. Отчего-то лезть сейчас с бесконечными вопросами совсем не хотелось, да и Двадцать там один. Потом разберусь.

Он устало тёр лоб, размазывая сажу по всему лицу. Протянув бутылку, посмотрела на тех, кто остался у костра. Они превратились в пляшущие силуэты, пели хором, кружились, плясали; надрывалась гитара на пару с солистом. Казалось, и не было этой страшной сцены всего несколько минут назад. Один голос девушки, звонкий и высокий, как перезвон колокольчиков, был слышен лучше всех: она всегда начинала запевать, а остальные подпевали ей:

“Было или не было 

Чёт или нечет 

Сказку тот поведует 

Кто грань пересечёт...” 

- Я такую не знаю...Из какого-то мультфильма?

Я не особо рассчитывала на ответ, но Двадцать всё равно отозвался:

- Нет, это баллада, её лет десять назад написали, моя знакомая, кстати.

- Откуда-то...оттуда?

- Нет, из Праги.

- А.

- Здесь почти нет никого из… э… наших. Только я и Даша. Остальные местные, которых приняли или обучили колдовству.

Одна из девушек, что пришла с нами, вырвалась из кружева танца и подлетела к нам. Схватила Двадцать за ладонь, засмеялась немного хрипло.

- Пойдём, лисёнок, ночь коротка - пошли плясать!

Он пожал девушке руку, жестом показал, что сейчас придёт, залпом допил воду и поставил бутылку рядом с бревном. После встал, еще раз попытался вытереть лицо, потерпел закономерную неудачу и, отчаявшись, резко схватил меня за руку. Я вздрогнула, но не успела возразить: он ткнул мне пальцем по носу, а просто нельзя возмущаться, когда так делают - не получается.

- Катя. Это очень важно. Ты хочешь пойти потанцевать к костру? - предельно серьезно спросил он.

Я покосилась на высокое пламя и шабаш вокруг. Мне было все еще неловко и неуютно, но тут явно было приятнее, чем в клубе или накуренной квартире. Ладно, в конце концов, идти мне пока некуда, а когда я ещё такое вот развеселое празднование … чего-то?.. увижу.

Кивнула.

- Ладно. Хорошо, пойдём, попробуем потанцевать. Но недолго, мне всё ещё домой идти.

Двадцать улыбнулся широко-широко, и пламя костра превратило его жёлтые глаза в два пылающих солнца.

Он потянул меня за собой туда, где атмосфера праздника обволакивала меня вместе с музыкой и теплом.

Простые подпрыгивания превратились в кружения за руки, потом общий хоровод, затем покачивания туда-сюда. Я не знала слов ни одной песни, но все остальные, казалось, выучили целый сборник. Иногда пляски прерывались спорами насчет репертуара, и в это время можно было сесть и отдышаться.

Я задыхалась от счастья и скорости танца. Охватило абсолютно безумное желание выть на луну, но смелости не хватило, поэтому я просто смотрела на неё, на то, как рыжие искры растворяются в ночном небе вместе с дымом.

Иногда со мной танцевали другие люди, Двадцать куда-то пропадал, а девушки брали мои ладони в свои - гладкие и прохладные - и ласково кружили вокруг своей оси. Потом мой друг снова появлялся из дыма и перехватывал инициативу.