Город хороших господ

Будем честны: на этом поле, полном подсолнухов, среди жаркого-жаркого июльского дня, мне впору было бы окончательно и бесповоротно влюбиться в этого светловолосого парня, который вёз меня с другого конца города, чтобы просто посмотреть на цветы и попить чаю, но что-то меня останавливало.

Будто впервые в жизни я могла решать, что почувствовать.

А чувствовала я, что Двадцать просто иной. Он как Оле-Лукойе, сказочный образ, который протягивает тебе руку, чтобы показать удивительные сны, и исчезает. Нет, я слишком взрослая, наверное, чтобы обрекать себя на такое испытание. Чтобы быть рядом с ним, нужно стать такой же волшебной, а этого я пока сделать не могла.

Пока.

А он уже расставил термосы на столике и приготовил бутерброды.

- Ты хотел мне показать цветы?

- Да.

- Это хорошо.

- Очень.

- Я даже не знала, что тут есть такое поле.

- Ничего, я тоже про него когда-то не знал.

Отпила немного чаю. Самое то на привале после долгого пути!

- Скажи, Двадцать, а много таких чудес в этом городе?

Он одновременно пожал плечами и покачал головой.

- Больше, чем хотелось бы, меньше, чем он этого заслуживает. Великое множество мелочей, особенных клумб или прожорливых пустот.

- Звучит тревожно.

- Чувствуется так же. Если собрать городские страшилки, можно узнать половину таких мест.

- А… А вообще их много?

- “Вообще”?

- Ну, в мире. На планете.

- Да, вообще много.

- Здорово...

Мы сидели на бортике беседки, наблюдали за безмятежным полем, жевали бутерброды и молчали. Я представляла мир, полный чудес, а он вспоминал о нём. Потом я рассказала про Хорошего Господина. Начала неожиданно и выложила всё длинным монологом.

- Вот как… - протянул Двадцать, не отрывая взгляд от цветов.

- Прости, я не хотела тебя расстраивать.

- В данной ситуации расстроил меня Хороший Господин.

- Двадцать, а почему тебе так сложно… избавиться от него?

- Потому что я не могу его убить. Вообще никого убить не могу, если на то пошло. Ну, рыбу, может, смог бы, но не факт. А добровольно он уходить отсюда не хочет.

- Почему?

- Ну, ты же слышала - ему там плохо. Тоскливо. И вообще не нравится.

Над полем пролетели, гоняясь друг за другом, две стрекозы. Над ухом прожужжала пчела.

- Но и остаться он не может. Ты видела, что получается, когда он старается.

- Мне сложно поверить, что он не может просто понять…

- Понять? Что не надо пытаться делать ничего хорошего?

- Ну, да…

- Тогда он будет делать плохие…плохие вещи.

- Может у него будет получаться хорошо: наоборот. Реверсивная психология.

Мы дружно улыбнулись этой мысли, такой глупой и безнадёжной. Потом печальное чувство, больше похожее на тягучее болото, охватило меня.

-Так что, получается, у него нет шансов?

Двадцать попытался ухватить семечко-парашют.

- Не знаю. Мне кажется, хотя очень бы хотелось, чтоб мне казалось по-другому, но, кажется, нет.

- Ох, Двадцать. Я совсем запуталась.

- Я тоже! Здорово, что не я один такой.

- Тебе не положено путаться. Ты должен быть всезнающим волшебником, как Гендальф, который просто скрывал всю правду, чтоб было интереснее. А на самом деле знаешь всё-всё.

- Хотел бы я так. Пей чай, остынет!

- Он же и так холодный.

- А, ну точно.

Я сделала ещё глоток, поймала зубами ягоды, осушила последние капли. На обратную дорогу не осталось, но это совсем не страшно.

- Слушай, вот только Генрих, - сказала я. - Я очень боюсь его скрипки. В прошлый раз она манила меня, как лампа мотылька, а тут - нет. Но боюсь всё равно.

- Потому что он играл другую мелодию. Но может заиграть и ту, он такой. И, если ты поймешь, что он начинает тебя приманивать - не обращай внимания.

- То есть как?

- Ну вот так. Как будто эта музыка не для тебя играет, или будто она тебе просто не интересна, вот ты и решила её не слушать.

- Ну, надеюсь, мне не придётся воспользоваться твоим советом, - с сомнением протянула я.

- Я тоже.

В цветах промелькнул какой-то зверёк - я успела разглядеть пушистый хвост. В небе пролетел косяк уток, перламутровое облачко одинокой лодкой проплыло над нашими головами. Божья коровка села мне на коленку, подумала о чём-то и отправилась по своим делам. Тихо-тихо солнце направилось к деревьям, косые лучи окрасили еловые верхушки, ещё чуть-чуть…

- Ещё чуть-чуть, и закатные лучи солнца превратят эти цветы в звёзды - перехватил Двадцать мою мысль, - и они вспыхнут огнём, но будут светить, а не гореть. Ещё чуть-чуть, и ночью, если посмотреть на горизонт, можно будет увидеть за лесом яркое сияние и люди будут говорить, что это теплицы, и ни один из них не узнает, что на самом деле это горит целое поле солнц. Потому что лучи его, раз упавшие на землю, очень стеснительные и страшно боятся людей, быстро гаснут и прячутся в земле, становясь корнями, а не верхушками. Но ты можешь поймать момент… Встань, пожалуйста. Да, вот так. Спасибо. Нет, не слезай вниз, на бортике нормально. Раскинь руки и закрой глаза. Но не открывай, людей выдает взгляд и запах. Пахнешь ты сейчас зелёным чаем и солнцем, а вот взгляд всё ещё человеческий, так что не гляди. А теперь слушай и чувствуй.