Город Королей

Андерс стоял плечом к плечу с Чёрным Шипом и Генри против небольшой армии демонов, и по меньшей мере одного из них убил лично. К несчастью в это достижение большинство солдат обычно не верило, поскольку идея о демоне, завладевшем человеком, несколько за пределами понимания обычных людей. Поэтому они часто называли его брехуном, и в их компании быстро становилось неуютно.

Так что Андерс переходил от костра к костру, от группы к группе, стараясь не слишком засиживаться. Побочным эффектом этого стало постоянное движение, в то время как ему-то хотелось рухнуть у очередного костра и так напиться, чтобы он не мог вспомнить своего происхождения.

Иногда коварная часть разума, которой нравилось дразнить его, отмечала, что на самом деле он постоянно убегает, и никогда не сможет убежать так далеко, чтобы навсегда избавиться от преследующего чувства вины. В конце концов, он же здесь, в сердце своего фамильного дома, и готов обрушить его стены и увидеть, что останется от его семьи, отданной на суд Диких Земель. И всё это потому, что он случайно убил свою младшую сестру. Да, а ещё он убил сына Алистара Д'роана, и радовался смерти этого мелкого говнюка, но никогда не хотел, чтобы в это оказалась замешана сестра. И если бы не её смерть, он всё ещё мог быть Брековичем. Сидел бы там с оставшимися чистокровными и смотрел сверху вниз на военный лагерь.

Андерс прервал мрачное течение бессвязного разума и подумал, не пора ли осмотреться и направиться к шатру босса, но поскольку Чёрный Шип пропал, то ясно было, что приём Розы будет холодным, а то и ледяным, если не острым.

Ему пришло в голову, что нынче он знает не очень-то много людей. Круг друзей стремительно сокращался.

Взгляд Андерса зацепился за знакомое лицо. Сузку привалился к бревну и таращился на языки пламени ближайшего костра. Хонин выглядел намного хуже прежнего, и к тому же держал в руках бутылку чего-то. Андерс уже давно знал Сузку, который никогда не прикасался к алкоголю, предпочитая воздержание, в то время как сам Андерс напивался вусмерть.

– Перн, старина, – пробормотал Андерс, нетвёрдо шагая к костру, и едва не свалившись на ближайшую палатку. – Эх, как жаль, что ты не открыл для себя чудеса алкоголя чуточку раньше. Я бы такое веселье показал тебе в Приюте Фортуны!

Сузку заворчал и протянул бутылку. Андерс бросился на перехват, пока кто-нибудь из солдат не умыкнул её. Он понятия не имел, что в бутылке, но практически не сомневался, что оно поможет в его нынешнем угрожающе-почти-трезвом состоянии.

– На вкус гадость, и от неё мне только хуже, – сказал Сузку, скривившись, когда Андерс выхватил бутылку. – Ты зелёный.

– В смысле? – спросил Андерс, вытаскивая пробку из бутылки, и хорошенько отхлебнул. По горлу помчалось жгучее ощущение, слегка приправленное специями. – М-м-м. Ром. Совершенно не понимаю, с чего бы мне выглядеть зелёным. Я определённо ещё не настолько напился.

– Я не о цвете лица, – сказал Сузку, уставившись на Сузку прищуренными глазами. – Я о твоей ауре.

– А, об ауре. – Андерс не знал точно, действительно ли Перн видит эти штуки, которые называет аурами, или просто всё это выдумал. Он не знал даже, существуют ли ауры, а если и да, ему уж точно не нравилась мысль, что вокруг его шеи вертится разноцветный знак и сообщает о его чувствах кому-либо, пусть даже и другу, которому Андерс почти доверяет. – И что означает зелёный?

– Он означает, что ты нервничаешь.

– Ну, мы стоим лагерем у города моего отца, и он только что хорошенько потрепал нашу армию.

– А ещё это может означать, что ты что-то скрываешь. – Сузку выглядел мрачным, словно раздумывал, не выбить ли из Андерса его секреты.

– Ну, скрываю обычные унижения и невоздержанность пьяницы. Да что там, вот прямо сейчас я возвращаюсь с рандеву со злобной солдаточкой, которой понадобилось доказательство того, что она всё ещё жива, и поэтому она так яростно на мне скакала, что ей бы не помешало седло.

Сузку поднялся на ноги и шагнул к Андерсу, который заозирался в поисках поддержки и никого не нашёл. Ближайшие солдаты решили, что огонь и кружки в их руках куда интереснее, чем какой-то чистокровный ублюдок, которого вот-вот изобьют.

– Ох ты. – Андерс отступил на шаг, и Сузку шагнул следом. Андерс быстро сделал ещё глоток из бутылки, надеясь, что это не последний.

– Андерс, что ты скрываешь? – прорычал Сузку. Теперь, присмотревшись, Андерс понял, что Перн выглядит уставшим, его глаза тёмные и ввалившиеся, и плечи измождённо поникли. И, наряду с открытием, что хонин принялся за выпивку, стало очевидно, что он от чего-то страдает.