Город мастеров

— Мир меняется, и нам нужно откуда-то брать слова для краткого обозначения новых понятия. Язык обслуживает наши потребности, и если бы он был заморожен на уровне двадцатилетней давности, то мы с трудом могли бы общаться. Когда возникает новая вещь или понятие, то, как правило, обозначать это должно одно слово. Поэтому в конкуренции с печатающим устройством победил принтер. Или нужно менять, расширять значения русских слов, как это произошло с компьютерной мышью.

Заимствуем в основном английские слова потому, что англоязычная культура, в первую очередь американская, влияет на весь мир. Была мода на немецкий язык, на французский, теперь вот — на английский. Процент заимствований в русском языке никто не считал, но он огромен. Однако язык это обрабатывает и встраивает в свою систему. Вас же не смущают, например, слова, коммунист, экстремизм, ислам. Проще заимствовать, чем предложить своё, потому что у нас хорошее словообразование. Смотрите, как освоили английскую аббревиатуру PR, то есть связь с общественностью: пиар, пиарить, отnиарить, пиарщик. Запрещать это бессмысленно, хотя какие-то ограничения возможны: например, вывески в столице пишут на русском, есть на эту тему московский закон.

— Ещё одно модное словечко последних лет — гламур. Журнал, радиопрограмма, магазин, даже сигареты есть с таким названием. Что сделало его популярным?

— Стиль жизни, где потребление считается достижением. Как, например, афористично выразился журналист Леонид Парфёнов, «для меня главное из развлечений — правильная жратва в правильном месте». Далее выясняется, что речь идёт, к примеру, о салате «Рома» в неком заведении под названием «Боско». Ясно, что такое возможно лишь при правильной жизни — то есть посещения правильных фильмов в компании правильных девушек, и так далее. Словом, всё это весьма изысканно и едва ли известно непосвящённым.

Гламур и глянец — почти синонимы, потому что эту агрессивную субкультуру формируют глянцевые журналы, чья цель — заставить читателя активно покупать. Это такая библия современного мира, столь же привлекательная, как мечты о вечной молодости и бесконечном счастье. К ней тянется огромное количество народа, но идеал недостижим, потому что обязательно чего-то не хватает — или денег, или времени.

— Время не только породило новые профессии вроде дилеров и супервайзеров, но и подкрасило старые: манекенщиц сменили модели, охранников — секьюрити. Даже дворника теперь кое-где именуют оператором механизированной уборки. На что тут расчёт? Что мы за названием не разглядим занятие?

— Добавлю к этому свою недавнюю находку: мастер ногтевого сервиса вместо маникюрши. Или менеджер по клинингу — это уборщица. Желание избавиться от слов, с которыми связан низкий образ, и заменить их красивой иллюзией, было всегда. Какое-то время это действует, но спасти профессию никакое слово не может, пока не изменится само представление о ней. Заменили золотаря ассенизатором, но смысл всё тот же, потому что есть известный лингвистический закон, согласно которому эвфемизмы бранных слов сами становятся бранными словами. Вот, скажем, вполне нейтральное когда-то слово хер, название буквы в старом русском алфавите. Есть гипотеза, что оно появилось в результате сокращения слова херувим. Но его использовали для замены непристойного слова, и уже эта замена стала звучать неприлично.

Кстати, нередко и власть пытается прямо-таки в оруэлловском духе заменить неправильные слова правильными. Так, в интернете появилась информация, что представители центральных телеканалов на встрече с администрацией президента получили списки неблагонадёжных слов и рекомендации по их замене. Слово моджахед следует заменять на боевик или террорист, полевой командир — на главарь бандформирования, а джихад — на всем понятную диверсионно-террористическую деятельность. Всё это попытки изменить действительность с помощью слов, представить происходящие события иначе.

— На другом полюсе — так называемая политкорректность, когда инвалида называют человеком с ограниченными возможностями, бедного — малообеспеченным, а негра — афроамериканцем.

— В таких изысках, идущих от галантерейного языка приказчиков, немало ханжества. В русском языке хватает оскорбительных слов, но почему-то меняют не их, а вполне нейтральные слова, приписывая им негативный смысл.

— В последние полтора десятилетия пошла мода на подгонку русских названий наших соседей на национальные — Тыва, Кыргызстан, Беларусь… А Якутия — так обязательно с уточнением: Саха. Зачем? Мы же не пишем, к примеру, Финляндия (Суоми) или Германия (Дойчланд).