Город на крови

Не отрываясь от детей, Софья Павловна, заговорила с Иваном. Она сказала ему, что он обязан остаться жив, потому что не так много у её Эльзы друзей. И добавила вдруг, что он всегда должен верить Эльзе, что бы о ней не услышал. Иван, немного растерянный, в ответ забормотал всякие бодрые глупости, о том, что Эльзе он будет верить всегда, а по поводу него самого: фронт – это тоже работа, ведь танкисты, кроме наград за подбитые танки получают хорошие деньги – 2 тысячи рублей за каждый танк.

Ермакову Софья Павловна не пожелала ничего, но попросила его защитить её деток.

Не выдержав, Сева всё-таки заплакал, а Эльза лишь смотрела на мать виноватым взглядом. Ни она, ни Ермаков так и не сказали Софье Павловне, что уже завтра в город за Эльзой приедет полковник Корнев.

На улицу из дома выходило всё больше людей. Софья Павловна, наконец, оторвалась от детей и начала прощаться с соседями, желая им всякого хорошего. При этом она несколько раз, для всех, повторила, что нужно уже думать об отъезде из города, потому что и сюда скоро могут добраться фашисты.

Потом грузовик уехал, увозя Софью Павловну, и многие из стоявших у дома людей вдруг почувствовали, что это на первый взгляд не очень важное событие изменило их жизнь, что какая-то невидимая ещё, неведомая тягота подступает к ним, неся с собой дурные, опасные перемены.

Но среди тех жителей дома, которые наблюдали за отъездом Софьи Павловны из окон, много было таких, кто воспринял это с облегчением, так как её, за прямоту и честность, многие в доме побаивались. Были и такие, кто открыто посмеивался, глядя, как уезжает из их дома жена погибшего в Гражданскую комиссара.

Глава 7. Передовой рубеж

Вечером 27 июня 1942 года обстановка на командном пункте штаба 40-й армии, прикрывавшей участок фронта перед рекой Тим, была вполне будничной. Несмотря на то, что в ночь на 28 июня ожидалось немецкое наступление, люди в штабе вели себя совершенно спокойно, деловито, двигались по коридорам без спешки, разговаривали, не повышая голоса. Даже в оперативном отделе, где с утра находился личный порученец командующего фронтом майор Ермаков, не было ни суеты, ни нервозности, которые, кажется, обязательно должны были проявляться в такой момент. Видимо, работники штаба брали пример с командарма Парсегова, который как всегда излучал спокойствие и оптимизм. При этом, по мнению Ермакова, командарм не слишком внимательно относился к поступающим в штаб сведениям о подготовке дивизий к обороне.

Конечно, на первый взгляд, Парсегов делал всё правильно: он через каждый час лично заходил в оперативный отдел за новыми сводками и донесениями, через каждые два часа связывался по радиосвязи с командирами своих дивизий, через каждые три часа устраивал совещания с руководством отделов штаба, а затем звонил с отчётом о готовности войск начальнику штаба фронта или лично командующему. И всё же, Ермакова не покидало ощущение, что в штабе 40-й дело пущено на самотёк, что здесь не слишком озабочены тем, чтобы постоянно, на основании поступающих данных, выискивать слабые места в оборонительном плане армии. Возможно, расхолаживало штабистов то, что КП Парсегова находился довольно далеко от линии фронта, в селе Ефросиновка – в 52 км к юго-востоку от передовой, проходившей у Щигров.

А ведь положение дивизий на линии фронта было очень неустойчивое. Согласно разведстводкам, поступающим в штаб командующего Брянским фронтом, против 40-й армии была сосредоточена значительно превышающая её по численности и вооружению группировка. Немецкий 48-й танковый корпус 4-й танковой армии был выдвинут к участкам обороны 121-й и 160-й стрелковых дивизий армии Парсегова, а также к участку 15-й стрелковой дивизии 13-й армии, оборонявшейся севернее. К югу от 160-й дивизии, против 212-й, 45-й и 62-й стрелковых дивизий 40-й армии были сосредоточены части 2-й Венгерской армии, поддерживаемой 7-м немецким пехотным корпусом.

Эту силу трудно было удержать, даже с учётом наличия у 40-й армии второй линии обороны. У деревни Расховец – за наиболее опасным участком, который обороняла 121-я стрелковая дивизия, находилась 111-я стрелковая бригада, и, немного севернее – 119-я стрелковая бригада, а за позицией 160-й стрелковой дивизии, недалеко к юго-востоку стояла 6-я стрелковая дивизия. Кроме того командующий 40-й армии располагал мобильным резервом, который составляли 14-я и 170-я танковые бригады.

Около десяти часов вечера 27 июля, очевидно, чтобы ещё более подбодрить работников штаба, Парсегов приказал устроить для них в столовой читку передовицы нового номера газеты «Правда». Окончательно сбитый с толку майор Ермаков на читку не пошёл и остался с дежурными в оперативном отделе. Но всё равно через стеклянное окошко двери отдела ему было слышно, как в расположенной в конце коридора столовой начальник штаба торжественным голосом зачитывает статью.