Город на крови

Во второй половине дня 28 июня уже оборона 160-й дивизии, сражавшейся против немецких 24-й танковой, 16-й моторизованной и 387-й пехотной дивизий, начала терять устойчивость по вине комдива полковника Анашкина. После того, как около 11.00 60 танков противника на узком участке пробились через позиции 160-й дивизии и ворвались в село Панское, где находился её штаб, Анашкин умчался на машине в расположение находившейся в тылу, южнее, 6-й стрелковой дивизии. Несмотря на это, части 160-й дивизии продолжили бой. Двинувшиеся было из Панского на восток немецкие танки были встречены сильным артиллерийским огнём и отошли. Но отсутствие общего командования всё равно привело к хаотизации действий дивизии.

Командарм Парсегов, узнав об этих событиях по радиосвязи, с согласия Военного Совета 40-й армии отстранил полковника Анашкина от командования дивизией, а её новым командиром назначил полковника Серюгина – замкомандира находившейся южнее 212-й стрелковой дивизии. Но выправить положение новый комдив 160-й уже не мог. Нанеся за день противнику большие потери в живой силе и технике, подбив 30 танков, сбив 6 немецких самолетов, части дивизии смешались и начали отходить на северо-восток.

Отход 160-й прикрывала 170-я танковая бригада, в которой имелось лишь 5 английских танков «Матильда» и 20 лёгких советских танков Т-60. У деревни Лобовские Дворы бригада неожиданно для преследующей 160-ю дивизию немецкой танковой группы нанесла по ней всеми силами фланговый удар, в результате которого противник отступил, потеряв 29 танков и до 200 человек пехоты. У 170-й бригады в ходе этого боя было подбито лишь 2 танка.

Во многом успеху бригады способствовали решительные действия авангардной танковой роты и её командира старшего лейтенанта Лобанова. Танк «Матильда» Лобанова шёл впереди роты во время атаки на головную немецкую колонну из 20 танков. Не давая немцам собраться в боевой порядок, чтобы отразить нападение, Лобанов приказал своему экипажу вести машину вдоль вражеской колонны и вести постоянный огонь.

Экипаж Лобанова подбил уже 5 танков противника, когда в «Матильду» попал снаряд. Покидать обездвиженную машину под пулемётами противника было нельзя, к тому же необходимо было по радиосвязи продолжать координировать действия роты, которая уже смешалась с немецкой колонной. Для кругового обзора Лобанов стоял в открытом люке своего танка и по радиосвязи руководил ротой.

За несколько минут было подбито ещё 11 немецких танков, а оставшиеся начали быстро уходить назад. В этот момент в «Матильду» Лобанова попал второй снаряд. В огне, быстро охватившем танк, экипаж погиб. Старший лейтенант Лобанов за этот свой последний бой был удостоен звания Героя Советского Союза.

У деревни Лобовские Дворы 170-я танковая бригада будет продолжать вести ожесточенный бой и 29 июня, успешно маневрируя, отбивая новые атаки противника. Лишь, после того, как 160-я стрелковая дивизия уйдёт за реку Кшень, 170-я бригада получит приказ отступать.

Глава 9. Отход

К участку обороны 111-й отдельной стрелковой бригады у села Расховец Ермаков прибыл около семи утра 28 июня. Он отправился туда сразу же после того, как на рассвете 47-й полк 15-й дивизии начал отступление на северо-восток, открывая путь немцам в восточном направлении. Теперь лишь 111-я бригада могла спасти от окружения 121-ю дивизию, так как именно через Расхоцев проходила дорога от Черемисиново к станции Мармыжи и далее к переправе через реку Кшень.

Все первые три часа немецкого наступления – до момента начала отхода 47-го полка, Ермаков находился на КП командира 15-й дивизии полковника Слышкина. Когда же стало ясно, что штаб дивизии может лишь замедлить отход своих частей, но не сможет их остановить, Ермаков отправил радиосообщение командующему фронтом Голикову и получил его приказ немедленно отправиться в Расховец и проверить готовность 111-й стрелковой бригады к обороне.

Это было уже седьмое инспекционное поручение Ермакову со вчерашнего вечера. За ночь с 27 на 28 июня он побывал на позициях пяти дивизий 40-й армии, находившихся на передовой, а затем – в 15-й стрелковой дивизии 13-й армии. Конечно, ночью он никак не мог оценить оборонительные позиции, но задача у него была другая – с его помощью Голиков хотел узнать обстановку в штабах дивизий – нет ли там неразберихи, неуверенности или, не дай Бог, паники.