Город отголосков. Новая история Рима, его пап и жителей

Для этих молодых солдат Рим был землей пап и престолом Святой Матери-Церкви. В считаные часы он стал им чужим. Многие зуавы прибыли издалека – из Нидерландов, с Британских островов, из Америки, – чтобы проливать кровь за наследие Петра и за самого Пия [10]. Не только они обожали Пия IX и видели в нем своего вождя, даже когда он оказался заперт в стенах дворца. По всей Италии и за ее пределами эта стойкость восхвалялась изображениями на цветных шарфах, булавках для галстука и портсигарах. В Турине магазин синьора Риккарди торговал шипучим напитком «Пий IX» [11]. Реклама утверждала, что в стакане он окрашивается в папские цвета, желтый и белый. Даже вкус модного напитка, корично-миндальный, должен был напоминать потребителям о достижениях пап в Папской области [12].

В прошлые века католики по всему миру, возможно, нетвердо знали имя папы. Новости о его избрании, действиях, кончине шли месяцами. Но в последние десятилетия Нового времени фотографии, массовое производство и быстрое распространение дешевой полиграфической продукции делали персону папы хорошо знакомой и даже вездесущей [13]. В 1800-е годы папы стали иконами, к которым верующие могли привязать свои надежды, заботы и недовольство. Достаточно вспомнить шуточки Пасквино, чтобы убедиться, что римляне давно относились к своим правителям-папам как к живым людям. Но даже на престоле Петра первые папы Нового времени выглядели возвышенно. На переломе веков такие папы, как Пий VI, сумели привлечь к себе восторженное внимание, платя высокую личную цену за свое решительное противостояние революционным волнам. К 1846 году, когда папский трон занял Пий IX, шторм перемен приобрел неодолимую силу. Для многих римлян все их будущее зависело теперь от характера и намерений папы. К концу века все взоры оказались прикованы к базилике Святого Петра и к ее ближайшим окрестностям. Для папы это было все, что у него оставалось. Заперев все двери, Пий вошел в роль символа старого мира, отказываясь признать, что на римскую землю уже ступила юная итальянская нация.

* * *

Без малого 100 лет назад, летом 1799 года, у Пия VI было мало причин чувствовать себя иконой. На рассвете 29 августа ему казалось, что все уже потеряно. 82-летний старец лежал на койке в Валансе, на юго-востоке Франции, ему с трудом давался каждый вдох. В 1 час 30 минут ночи понтифик скончался в 900 километрах от Рима, так и оставшись пленником. После его похищения в прошлом году апостольские дворцы были захвачены французами, но префект этих дворцов, Джузеппе Мариа Спина, остался на стороне папы [14]. Теперь, следуя римской церемонии sede vacante, Спина торжественно снял с пальца умершего Пия кольцо рыбака. При бальзамировании тела Пия оставалось совсем мало свидетельств его сана. Неброскую одежду папы скоро объявят собственностью французского государства, в свинцовую трубку запаяют надпись, прославляющую стойкость и силу папы, выполненную святым отцом Джозефом Маротти, секретарем, которого Пий взял к себе на работу всего за несколько часов до того, как его увезли в Рим [15].

Полгода Пий лежал непогребенный в Валансе, пока Спина и его окружение умоляли французские революционные власти позволить им вывезти тело. С точки зрения властей, гражданину Браски, как они называли скончавшегося папу, можно было устроить гражданские похороны во Франции [16]. Его гроб сопровождала бы простая эпитафия: «Тело Пия VI, римского папы. Молитесь за него». Возвращать его в Рим французы категорически отказывались. Для врагов мертвого папы он оставался могущественным символом. Захватив в феврале 1798 года город, французы не жалели усилий, чтобы превратить Рим в современную секулярную республику. Больше никаких пап в этом городе – ни мертвых, ни живых!

Вывести ситуацию из тупика мог только политический переворот в Париже. Так и произошло в начале ноября, когда братья Наполеон и Люсьен Бонапарты ввели правившую во Франции Директорию в заблуждение и запугиванием прекратили ее существование. К тому времени Наполеон снискал народное обожание и политическую влиятельность чередой военных успехов на континенте. Менее самонадеянного человека неудачная Египетская кампания в 1798 году заставила бы поверить, что его звезда закатилась. Но Наполеон с присущим ему самомнением во всем видел новые возможности. Устремив взор на запад, на Францию, раздираемую политическими распрями и управляемую слабыми политиками, он бросил свои войска в Египте и поспешил в Париж – захватывать власть [17]. К декабрю Наполеон и его союзники ввели новую конституцию, которая была затем переписана уже одним Наполеоном. Став первым консулом, он перестроил управление страной, возглавив ее как фактический диктатор.