Город отголосков. Новая история Рима, его пап и жителей

В день наступления нового, 1810 года Наполеон попробовал возобновить императорское вето, провозглашая, что «папы приносят клятву верности мне, как клялись Карлу Великому и его предшественникам. Объявление папой возможно только по моему согласию, как было при императорах Константинополя» [38]. Наполеон всегда ценил значение пап как блюстителей законности. Однако его дерзость выдавала полное непонимание их побуждений и стереотипа действий. Папы облекали Пепина и Карла Великого законностью, когда те защищали и расширяли наследие Петра. У Константинополя была собственная табель о рангах, но даже его императоры теряли патриаршее благословение, когда отказывали патриархам в защите их мирской власти. Что до Наполеона, то он полностью нарушил власть престола святого Петра. Хуже того, при этом предпринял наглую попытку обрести легитимность, на которую не имел права. Поступая так, он исчерпал добрую волю папы, ту самую, что могла бы предоставить ему законную власть. Без Пия Наполеон даже не мог назначать законных епископов французской церкви. Поняв, что не может принудить Пия применять папскую власть для его выгоды, Наполеон сделал вид, что ничего такого и не хотел: «Я ничего не требую от нынешнего папы, не прошу у него ни клятвы, ни даже признания аннексии Рима Францией; у меня нет в этом необходимости» [39].

* * *

Власть Наполеона в Риме не имела народной поддержки. Народ заупрямился, когда в 1811 году он назначил своего новорожденного сына номинальным главой города и провозгласил королем Римским. О настроениях, как всегда, свидетельствовал Пасквино: «Коронован маленький бастард» [40]. В более чинной атмосфере базилики Святого Петра прием тоже был ледяным: маэстро Никколо Антонио Цингарелли отказался от исполнения молебна в честь нового короля. В назначенный час собрались вельможи, зажглись свечи, но хоры собора остались пусты [41]. Гостей императора ждало неожиданное развлечение: у них на глазах полиция силой заставила Цингарелли и хористов занять места. Несмотря на ропот внизу, певцы упорно молчали. Смелых борцов римского сопротивления препроводили в замок Святого Ангела и заперли в камерах [42]. На Капитолийском холме скрыть нарастание недовольства было не так просто. Среди всех знатных дам города нашлось всего несколько, кто явился на праздничный бал при всем параде [43]. По другим случаям не появлялась на положенных местах почетная гвардия. В чиновных кабинетах звучали смехотворные отговорки: у чиновников не оказывалось полных мундиров, а без них нельзя было появляться на людях; один и вовсе сказал, что слишком занят у себя на ферме [44].

Наполеон обещал вернуть народу Рима величие его древних предков. Но и здесь он просчитался. Все началось хорошо. На роль префекта Рима он выбрал Камилла де Турнона, исполненного сочувствия и внимательности администратора 30 с небольшим лет. Однако в Риме молодой француз пал жертвой меланхолического идеализма гран-туристов. На следующий день после своего приезда он написал матери письмо, где утверждал, что намерен «засеять семенами процветания эту столь поэтичную, но столь бесплодную землю» [45]. Восхваляя античное прошлое Рима, французский режим был полон презрения к современному городу, считая его «помпезным разложившимся продуктом католической церкви» [46]. Подобно таким памятникам, как арка Тита, народ подлежал очищению от недостойных наслоений постклассических веков. Новые власти запретили римским мужчинам купаться голышом в Тибре, женщинам они и вовсе запретили там купаться [47]. Были упразднены монашеские ордена, был введен призыв в армию. Все эти меры преследовали цель покончить с леностью, которая, по мнению французов, царствовала при папах. Возможно, Турнон не мог без восторга смотреть на Римский форум, но в жителях Рима он не видел энтузиазма, отмечая, что для римлян древнее величие города – это «идея, занимающая воображение, но не касающаяся души» [48].

Строя большие планы по улучшению жизни в городе, как и по раскопкам его славного прошлого, французский режим мало чего достиг, не считая кое-какой реставрации на форуме и разбивки и обустройства садов над Пьяцца дель Пополо, на холме Пинчо [49]. Этого было мало, чтобы добиться симпатии местных жителей. Французские оккупанты изначально корили римлян за их «моральную инерцию», начав проводить ежедневные собрания с молодыми римскими проститутками [50]. Вскоре император утратит военное и политическое влияние, отличавшее его режим. В 1810 году русский царь Александр откажется, по примеру Пия VII, выполнять требования Наполеона. Он выйдет из «континентальной системы» императора и ослабит торговые ограничения, открыв русский рынок врагам Франции [51]. Скоро британцы примутся способствовать выступлениям против угнетения французами народа, священников и монашеских орденов в Португалии и Испании. В 1812 году Наполеон лишится тысяч солдат в суровую русскую зиму, когда предпримет тщетную попытку наказать непокорного царя. Спустя два года зять Наполеона объединится с его врагами в попытке стать королем Италии [52].