Город отголосков. Новая история Рима, его пап и жителей

Вскоре тысячи итальянцев станут карабкаться по крутым склонам Альп в густой снегопад, грудью ловя сплошной рой австрийских пуль. Италия воевала, невзирая на нейтралитет Святого престола. Папа Бенедикт, по-прежнему затворник базилики Святого Петра, упрямо призывал к миру. Засыпая противоборствующие стороны посланиями, он требовал от них ослабить противостояние, обменяться пленными, искать справедливое решение территориальных проблем. Некоторые одобряли усилия папы, называя его «Письмо о мире» (август 1917 г.) «выдающимся дипломатическим и мировым событием» [74]. Президент США Вудро Вильсон слушал папу уважительно, но в конце концов посчитал его сугубо духовным лидером [75]. В итоге все, от кого зависело решение, проигнорировали инициативы Бенедикта. Ведущие державы мира больше не считались с политическим влиянием папы. Хуже того, кое-где к нему теперь относились с подозрением. В связи с настойчивыми призывами к восстановлению Папской области некоторые опасались, что Бенедикту требуется всего лишь место за столом переговоров. Италия вступила в войну по договору, полностью исключавшему понтифика из мирных переговоров [76]. Центральные державы – Германия, Австро-Венгрия, Болгария и Османская империя – тоже сомневались в нейтралитете папы. Некоторые считали, что Бенедикт по традиции тяготеет к католической Франции. В разгар раздиравшей Европу войны казалось, что в политическом плане страх перед папским спрутом лишил самого папу всякой власти.

* * *

Многие римляне будут приветствовать в ноябре 1918 года победу Антанты. На Пьяцца Венеция старик помогал своим внукам карабкаться на трофейные австрийские пушки. Но совсем недалеко оттуда, на Корсо Витторио Эммануэле, настроение было менее праздничным. В палаццо Массимо-алле-Колонне престарелый князь Витторио Эммануэле Массимо ссорился со своей невесткой. Несмотря на победу Антанты, он отказывался вывесить на фасаде итальянский флаг. Его невестка Элеонора Бранкаччио умоляла свекра передумать. Тем вечером непреклонный князь записал в дневнике: «…мы возражали, ведь мы никогда этого не делали» [77]. Его решение отражало странное положение, создавшееся в Риме. Для князя Массимо и других членов «черной аристократии» римский вопрос все еще оставался нерешенным. Папе было отказано в суверенитете, и ничто из того, что повидал старый князь за последние полвека, не могло убедить его в легитимности национального режима.

До Первой мировой войны и после нее неудовольствие политическими силами в Риме ощущалось далеко не только в среде старой папской знати. Центр власти Италии резко осуждала миланская социалистическая газета «Avanti!»[18]. Для ее велеречивого главного редактора Бенито Муссолини Рим служил источником «заражения национальной политической жизни… городом-вампиром, сосущим кровь нации» [78]. Констатируя, что «рыба гниет с головы, Италия – с Рима», один из националистических авторов позволял себе еще более разящие умозаключения [79]. Политики полуострова занимали резко противоположные позиции, но всех сближало недовольство правительством. Взрыв гнева произошел из-за того, что в кровавой купели Первой мировой так и не случилось крещения новой нации. В январе 1919 года премьер-министр военного времени Витторио Орландо принял участие в Парижской мирной конференции как «премьер Победы», но так и не добрался до Зеркального зала Версаля, чтобы подписать летом того же года мирный договор [80]. Не сумев удовлетворить как союзников, так и требования сделать Далмацию и Фиуме итальянскими, он в разгар переговоров не выдержал и расплакался [81]. В Версаль отправился уже новый премьер-министр – Франческо Нитти. В Риме подписанное им соглашение окрестили «хромой победой». За этой пренебрежительной оценкой стоял Габриэле Д’Аннунцио, увидевший в происходившем удобный момент. Увлекая за собой разочарованных военных и националистов, он сделал то, на что не осмеливались Орландо и Нитти: на 15 месяцев захватил Фиуме, для которой написал конституцию, где руководящим законом государства был назван «культ музыки» [82]. Пытаясь ограничить влияние Д’Аннунцио, Нитти предложил ему работу, но получил отказ. Сам Нитти менее чем через год был вынужден подать в отставку.

В Риме неизменным оставалось одно: Святой престол занимал папа. Во время войны Бенедикт отказывался покидать город, даже когда Испания предлагала ему безопасность во дворце Эль-Эскориал [83]. Папа был предан городу, хотя война высвечивала всю неуклюжесть его положения в Риме. Почта приходила на Ватиканский холм с опозданием, часто уже пройдя итальянскую цензуру [84]. Что еще хуже, дипломатические отношения папы попали в зависимость от государственной политики. В 1916 году, когда итальянское правительство решило наказать Австрию за бомбардировку Венеции, было реквизировано здание австрийского посольства при Святом престоле в палаццо Венеция – ренессансном дворце, построенном по большей части папой Павлом II [85]. Поговаривали о конфискации папского Немецкого колледжа на периферии папского анклава в Ватикане [86].