Город отголосков. Новая история Рима, его пап и жителей

Сын и наследник Виктора Эммануила, Умберто I, придумал еще более сильный ход: предложил похоронить отца под самым куполом Пантеона, по примеру расположения могилы святого Петра в его базилике [38]. Спор по этому вопросу выиграет преемник Пия IX, Лев XIII. Но не прошло и двух лет, как не менее смелое заявление о величии покойного короля получило материальное воплощение на южном склоне Капитолийского холма. Оттуда вывезли груды земли вместе с обломками средневековых и ренессансных построек, чтобы расчистить место для дерзкого памятника Виктору Эммануилу. Врезавшийся в древний холм позади церкви Ара Коэли, Витториано представляет собой огромный замысловатый храм из белого мрамора. Под комплексом из лестниц и колесниц, которыми правят крылатые виктории, громоздится конная статуя короля, кажущаяся непомерно большой даже в сравнении со всем остальным. Писатель Примо Леви выражал надежду, что Витториано станет воплощением итальянской нации в ее столице, «алтарем новой религии», у подножия которого «Рим ощутит себя итальянским, а Италия – римской… Это будет храм Юпитера, храм святого Петра» [39].

Предсказанию Леви при всей его поэтичности не суждено было сбыться. Ныне мало кто отдает Витториано пальму первенства перед базиликой Святого Петра. Даже пока он строился, некоторые наблюдатели высказывали неуверенность. Приглашенный на стройку ученый Эдоардо Содерини был куда больше пленен открывавшимися оттуда видами. «Взгляните на святого Петра!» – вскричал он [40]. Это сооружение стало «вечным критерием для сравнений» и показало, что «политический идеал никогда не достигнет того, чего достиг и продолжает достигать идеал религиозный» [41]. Для Королевства Италия борьба за идею Рима была проиграна, едва начавшись, даже несмотря на крушение символов старого режима. Папа Пий IX умрет, так и не перестав считать себя пленником, менее чем через три недели после смерти Виктора Эммануила. Но толпа в базилике Святого Петра, скорбевшая по папе, втрое превышала численностью группу, собравшуюся в Пантеоне хоронить короля [42].

* * *

«Папизм – монстр с руками сатанинской власти и с силой, дотягивающейся до дальних краев земли» [43]. Это подпись к иллюстрации, на которой осьминог в папской тиаре протягивает щупальца с надписями «невежество», «суеверие», «тирания», «диверсия», чтобы душить «общественные деньги», «государственное образование», «законность» и американский флаг. Так была проиллюстрирована книга Иеремии Краули с не менее изобличительным названием «Папа. Глава белых рабовладельцев. Верховный жрец интриг». Послание было понятным: католики США подчинены вредоносной общемировой власти [44]. В конце XIX века в Америке разгорелась отраженная в этой карикатуре бурная полемика: там боялись, что иммигранты-католики – участники папского заговора по покорению США [45]. Положение папы, безусловно, волновало католическое население Америки. Во время папского бегства в Гаэту в 1850 году американская католическая пресса изображала папу подобием Христа и утверждала, что «осанны ныне уступают место крикам сбитых с толку толп „Распни его, распни его!“» [46]. Диаспора выросла до нескольких миллионов за счет итальянцев, ринувшихся в Северную и Южную Америку между 1870 и 1910 годами. В свою очередь, американские либералы радовались тому, что Рим возрождается как сердце свободолюбивой нации [47]. На их взгляд, к католикам США следовало относиться с некоторым подозрением как к подданным папы, утверждающего, что он наделен светской властью свыше. Эта позиция не ограничивалась Америкой. Молодой Вудро Вильсон восхищенно смотрел на Германию, где канцлер Отто фон Бисмарк вел суровую борьбу с папским влиянием [48]. В Мексике либералы запретили «иезуитов, рожденных за границей», а из Швейцарии выгнали верного папе епископа-ультрамонтана [49].