Город Победы

– Я не такой, как этот наш парень Е-Хэ, – заявил он, – не медитирую и не занимаюсь самосовершенствованием. Я не такой мудрый человек, как Видьясагар, познающий Шестнадцать Философских Систем. Я просто тот, кто волею случая стал другом нашего дорогого почившего царя, парень, который время от времени не прочь выпить и неплох в битве. Я никогда не был женщиной. Не знаю, как справлюсь с этим.

Пампа Кампана подъехала к нему и мягко сказала:

– Но еще ты человек, который не врет себе. Ты не фальшивка. Ты точно знаешь, кто и что ты есть.

– Ну да, может быть, – отвечал Халея Коте, – я не кто-то там особенный, но я – это я.

– В таком случае я полагаю, с тобой все должно быть в порядке.

Халея Коте минуту подумал.

– Ладно, – сказал он наконец, – черт с ним. Я остаюсь.

Они отпустили оставшихся лошадей и замерли на минуту, вглядываясь в свою судьбу из зеленых листьев. А затем ушли за деревья, и все правила внешнего мира перестали действовать.

Их окружал лес, и он был полон звуков. Пело множество птиц, точно целый хор взлетел в небо, чтобы поприветствовать их – лесной болтун соловей-бюльбюль с желтой шейкой и рыжий трипи, можно было услышать птицу-портного, лесных ласточек и жаворонков, бородастиков, кукушек, были здесь маленькие лесные совы, попугаи и лесные вороны и множество других птиц, названий которых они не знали и думали, что это сказочные птицы, которых не существует в реальном мире. Ибо это был реальный мир, который был нереален, все законы реального мира были унесены здесь ветром, точно пыль, а если существовали иные, здешние законы, они были им неизвестны. Они прибыли в араджакту, место, где нет царей. Корона сделалась здесь просто ненужной шляпой. Здесь справедливость не была ниспослана свыше, здесь правила одна лишь природа.

Халея Коте заговорил первым.

– Дамы, прошу простить меня за вульгарность, но я осмотрел себя, и мне кажется, я не изменился.

– О, прекрасно, – воскликнула Йотшна, старшая из царевен, и Пампа Кампана во второй раз заметила, что в голосе одной из ее дочерей слишком много эмоций. – Это прекрасное известие для нас всех.

– Великий мастер, – спросила Зерелда, – а вы?

– Счастлив сообщить, – отозвался Е-Хэ, – что я тоже, похоже, остался невредим.

– Наши первые победы, – провозгласила Зерелда, – это хорошие знаки. Они указывают, что мы сможем преодолеть любые препятствия, которые лес может выставить перед нами.

– Здесь есть дикие животные? – спросила младшая, Юктасри, стараясь не показать в голосе страха.

Ее мать кивнула.

– Да. Тигры, огромные, как дом, и хищные птицы, крупнее, чем рух Синдбада, и гигантские змеи, способные заглотить козу, а еще, возможно, драконы. Но я владею магией, благодаря которой мы все будем в безопасности.

(Нам следует задаться вопросом, насколько мощными были ее силы на самом деле и вправду ли в том лесу жили дикие животные, которые ни разу не побеспокоили их благодаря ее чарам – как предлагает нам думать ее история, – или же лес был благословенно лишен подобных опасностей, и ее слова были всего лишь своеобразной шуткой. Вправду ли богиня, преподнесшая ей дар долгой жизни, наделившая ее властью даровать семена, властью вырастить город и властью, позволившей ей нашептывать людям в уши их жизни, также наделила ее способностью накладывать свои чары на зачарованный лес? Или это просто поэзия, легенда, подобная множеству других? Нам следует ответить так: будь это правдой или сплошь неправдой, мы предпочитаем верить правде хорошо рассказанной истории.)

В тот момент они услышали музыку. Барабаны-табла быстро выстукивали ритм где-то над их головами, переговаривались на своем тайном языке: тат-тат-та-дри-ге-тхун-тхун-джи-джи-лф-трэй-та… та-ранг… тай! Тат-тхай! И был кто-то, кто танцевал, невидимыми ногами вторя разговору барабанов. Они слышали, как позвякивают бубенчики браслетов на лодыжках танцора. Кто-то танцевал в кронах деревьев, на самых верхних ветках, а возможно, и в воздухе между деревьев.

– Это Араньяни? – спросила Юктасри, не в силах сдержать в голосе благоговейный трепет.