Город Победы

Послание от Юктасри было: “Война”.

13

Поначалу розовые обезьяны прибывали небольшими группами и вели себя вежливо. Они были способны общаться на искаженном, уродливом Главном Языке. Их можно было понять, несмотря на смешное произношение. Они рассказывали, что по сути они просто торговцы, состоящие на службе у торговой компании, расположенной где-то очень далеко, но даже того отдаленного места достигли слухи о богатствах леса Араньяни, где можно найти то, что не произрастает больше нигде в мире, – ягоды, от неведомого вкуса которых на глазах у тех, кто их ест, выступают слезы радости, тыквы, такие сладкие, как ни одна другая тыква, а также фрукты, не имеющие названий, поскольку они никогда прежде не попадали во внешний мир, где вещи, чтобы существовать, должны иметь названия; в лесных реках водились безымянные рыбы, настолько питательные, что люди – и обезьяны – были готовы пересечь весь мир, чтобы попробовать их.

Мы просим вашего разрешения забирать часть лесных даров, сказали розовые обезьяны, и будем платить вам в любой валюте, которая вам нужна. Быть может, вам пришло время узнать ценность серебра и золота, поучали розовые обезьяны коричневых и зеленых обезьян и через них весь лес и даже саму Араньяни. Набор звуков, которые они издавали, описывая эти монеты, напоминал слово из языка восточного побережья, качу, которое, поскольку они не могли произнести его правильно, звучало как кэш.

– Качу, кэш – это будущее, – говорили они. – С качу у вас будет место в этом будущем. А без него, к сожалению, для вас не останется места, и в конце концов будущее придет к вам, как лесной пожар, и спалит ваши джунгли дотла.

Зеленых и коричневых обезьян подкупила любезность розовых и напугали обрисованные ими угрозы, и они согласились сотрудничать. Прочие обитатели леса проигнорировали посольство этих странных пришельцев с ужасным акцентом. Только лесные дикарки и, как говорят, сама Араньяни, поняли, что это угроза для их образа жизни. “Будущее” было опасностью, с которой у них не было никакого желания сталкиваться. Но они долго не знали, что предпринять.

(Возможно, мы сможем лучше понять историю о розовых обезьянах, если примем во внимание нашедшее отражение в “Джаяпараджае” почтительное отношение ко Времени – Времени, состоящем из множества вчера, сегодня и завтра. Обезьяны, с которыми мы впервые столкнулись в этих стихах, серые лангуры-хануманы из Биснаги, являются, можно сказать, обращением поэта к мифологическому прошлому, описанному в великих легендах, в то время как эти розовые пришельцы олицетворяют пока не известное завтра, завтра, которое полностью наступит спустя много лет после того, как поэт закончил свое творение. По крайней мере, таково предположение, которое, при всей должной скромности, мы хотим высказать здесь.)

Когда Пампа Кампана сообщила Фернану Паесу, что должна его покинуть и будет благодарна, если он подарит ей лошадь, чужеземец не стал спорить.

– В самом начале ты сказала мне, что лишь мимоходом пройдешь через мою жизнь, – сказал он, – так что я не могу пожаловаться, что ты каким-то образом ввела меня в заблуждение. И если ты, как ты говоришь, чудесное создание из далекого прошлого и была когда-то любовницей Доминго Нуниша, я должен признать – хоть и не могу в это поверить, – что ты видишь во мне не более чем отголосок или замену твоему прежнему возлюбленному. Как бы то ни было, я благодарен за подаренное мне время, и лошадь – самое малое, что я могу предложить взамен.

Она в последний раз встретилась с Мадхури Деви в старом доме с альковом.

– Я больше никогда тебя не увижу, – сказала она бывшему астрологу, – но я знаю, что оставляю город и империю в надежных руках. Обязательно найди надежные руки, чтобы передать их, когда придет твое время.

– Я никогда не думала о тебе как о сверхъестественном существе, хотя ты – это оно, – ответила Мадхури Деви, – но теперь вижу одиночество и тоску, которые это тебе приносит. Мы для тебя – лишь тени, мелькающие на экране. Как же одиноко тебе должно быть.

– Прошлой ночью я нашептывала царю, – сообщила Пампа Кампана, – так что не удивляйся, когда он объявит о своем решении запретить по всей империи сожжения вдов и поднять статус женщин в Биснаге до прежнего уровня.