Город призраков

Я понимаю это, потому что музыка пробирает меня до костей. Я пытаюсь вспомнить слова Лары, ее наставления, но мысли разбредаются, я не могу сосредоточиться, приходится прикладывать неимоверные усилия, чтобы они не путались.

– Кэсс! – Джейкоб машет у меня перед глазами полупрозрачной рукой.

Я растерянно моргаю, и пение стихает, сменяется пронзительным воем ветра. Может быть, Джейкоб все же прав. Может, это ветер сыграл со мной злую шутку.

Я отхожу от парапета, и в это время раздается громкое: БАБАХ!

Подскакиваю от неожиданности, но сразу понимаю: это слышала не я одна. В воздухе вьется струйка дыма, и воздух дрожит от взрыва. Финдли только улыбается.

– Это значит – час дня, – говорит он так, будто палить из пушки средь бела дня – самое обычное дело. – Идем дальше, – зовет он. – Давай-ка найдем твоих родителей.

Я достаю из кармана расписание съемок, но там написано просто: ЗАМОК. Не слишком информативно, ведь замок огромен и занимает всю вершину горы.

– Вы хоть примерно знаете, где они могут быть? – спрашиваю я у Финдли.

– Нет, – признается он. – Но, думаю, найти их будет не трудно. Скорее всего они рядом с казармами или где-то у темницы.

Точно! Родители здесь не ради сокровищ короны, их вряд ли заинтересует королевская кухня или Часовня святой Маргариты – ни одно из мест, обозначенных на указателях и знаках. Нет, они предпочтут менее известную и более мрачную главу из истории замка.

Мы насквозь проходим ближайшее здание – если верить вывеске на стене, это Большой зал. Первое, что мне приходит в голову – тут совсем как в парадном зале Хогвартса.

– Пигвортс! – торжествующе восклицает Джейкоб. – Метлобол! Слизендор!

Он так и не прочитал книги о Гарри Поттере, хоть и знает, что я их обожаю. Но еще он знает, что у меня нет времени сидеть и переворачивать для него десять тысяч страниц, поэтому я сдалась и показала ему фильмы.

– Очень похоже на сцену с Тумблдором и Магической шляпой, – восхищенно кричит он мне.

Да уж, не слишком внимательно он смотрел кино.

Из Большого зала мы выходим во двор, поменьше предыдущего. И очарование волшебства тут же пропадает из-за указателей к туалетам и небольшому кафе для туристов.

– Портит все впечатление, правда? – замечает Джейкоб.

Финдли на ходу покупает себе чай в картонном стакане. Я осматриваюсь, пытаясь понять, почему здесь, в замке, атмосфера не такая тягостная, как в Тупике Мэри Кинг. То ли из-за того, что здесь так многолюдно, то ли из-за свежего воздуха… Послушать Финдли, так здесь полным-полно привидений. И Вуаль чувствуется, но не кажется угрожающей. Я слышу тихое и равномерное тук-тук-тук, но оно отличается от вчерашнего, как легкий дождик от ливня.

Мне только кажется, думаю я, или это место не такое зловещее, как Тупик Мэри Кинг?

– Тихо! – шипит Джейкоб. – Не поминай!

Почему это?

– Еще накликаешь беду.

Я делаю большие глаза.

Тем временем мы начинаем спускаться к темницам, и радостное ощущение «здесь не так уж и страшно» постепенно улетучивается, как тепло в открытую форточку.

Я дрожу, вокруг незаметно похолодало. Низкие потолки, кирпичные стены, железные решетки. На стенах камер нацарапаны какие-то надписи – уж не ногтями ли? От нехорошего предчувствия по телу бегут мурашки.

Джейкоб мрачно смотрит на меня.

– Ну вот, накликала все-таки.

– Ничего я не кликала, – громко шепчу я. – В замке и так уже были привидения.

– Может быть, – хмуро откликается он. – Но теперь стало еще хуже.

Я хочу возразить, что все не так, но меня уже окутывает Вуаль, пытается затащить внутрь. Тук-тук-тук грохочет, будто молот о наковальню. Я пячусь, пытаясь снова оказаться в безопасном дворике. И вдруг слышу папин голос, каким он обычно читает лекции студентам.

– Из погребенного города мы перенеслись в грозную крепость. Эдинбургский замок построен на уступах скалы и вот уже четырнадцать веков высится над городом, как страж…

– Неудивительно, что замок с такой долгой историей стал прибежищем для многих и многих призраков, – подхватывает мама.

К сожалению, их голоса раздаются не из светлого и свободного от привидений двора, а снизу, от подземных темниц.

Словно чувствуя, что я оробела, Финдли слегка подталкивает меня в ту сторону. Вскоре мы натыкаемся на родителей, которые стоят в тесной камере. Для съемки их осветили так, чтобы неровные тени падали на них сквозь решетку.

– Вот в этих самых камерах держали военнопленных, – говорит мама. – Если приглядеться, можно увидеть их полные отчаяния послания, нацарапанные на стенах. Но это, разумеется, не единственное, что от них осталось.

Я отчетливо слышу глухой стук, будто кто-то ударяет кулаком о решетку.

Никто кроме меня этого не замечает.

Я хватаюсь за фотоаппарат.

– Снято! – кричит оператор.

Мама видит Финдли, потом замечает меня и улыбается.

– Кэссиди!

– А вот и наша девочка, – говорит папа. – Молодец, Финдли, здорово, что вытащил ее из дома.

– Это не составило труда, – заявляет Финдли, переглянувшись со мной. – Мне кажется, она непоседа.