Город, стоящий у солнца (СИ)

Правая нога упирается коленом в землю, на согнутую левую ставим локоть руки, держащей цевьё — человек в такой стойке гасит отдачу всем телом. Вот только я всё равно дерьмовый стрелок, в какую позу не встань. Хотя тут стрелять-то! До бегущих оставалось метров сто, семьдесят, полсотни метров… Ствол заплясал в руках. Пули высекли искры из булыжной мостовой, взбились фонтанчики извёстки из стен. Выстрел, выстрел, выстрел! Забывая о всех этих «задержать дыхание», «спуск во время паузы между ударами сердца», «упреждение» — просто стреляю и всё. Кричу и стреляю. Стражников я даже не задел — при первых же выстрелах они бросились врассыпную, залегли, забились в дверные проёмы и канавы — и вылазить явно не собирались. А вот ангела я зацепил. Достал!

Он рухнул, уронив меч — и сделался вдруг таким жалким — с переломанными в падении крыльями, в белоснежных когда-то одеяниях, перепачканных сияющей кровью. Я просто стоял и смотрел в эти полные боли небесного цвета глаза… Смотрел, пока не раздался ещё один выстрел — со стороны корабля — и мой недавний враг не замер окончательно. Через пару секунд его тело вспыхнуло и исчезло в языках пламени, не оставив и горсти пепла.

Встать на ноги удалось — с трудом, надо признать, меня била нервная дрожь, и болело плечо от тяжёлых ударов приклада. Я стоял лицом к тому месту, где только что лежал убитый ангел, и всё не мог попасть новым магазином в паз — дико тряслись руки. Наконец раздался тихий щелчок и барабан с патронами встал на своё место. Я нервно передёрнул рукоять, удивившись невольно, какие белые у меня пальцы. Девушка на борту убрала за спину пистолет — такой маленький и совсем нестрашный — поправила чёлку и грустно поинтересовалась:

— Ты сам-то как думаешь, нам такие психи нужны?

Потом помолчала немного и с улыбкой добавила:

— Нужны. Добро пожаловать на борт! Меня зовут Найт, я буду курировать тех, кого приняли в этом потоке. Первое время.

Бескрайний океан, двухмачтовый корабль, оставляющий за кормой милю за милей, такой одинокий, словно потерявшийся между морем и небом… Как это романтично — в воспоминаниях или скажем на картине. Реальность, как и полагается, оказалась куда более приземлённой. Во-первых — это чудовищно скучно. Бескрайние морские просторы и не менее бескрайнее небо перестают радовать глаз очень быстро. Экипаж-то хоть работой занят, а мы в этом спектакле вроде статистов. Во-вторых — морскую болезнь ещё никто не отменял. Спасибо. Это очень трогательно. Ну и дико надоедает глядеть всё время в одни и те же лица.

Всего на корабле было человек двадцать, не больше. Капитан — жилистый такой мужчина лет сорока — внешне, разумеется, — говорят, он ещё Первую войну видел. Может и врут, только вот шрамы у него на теле и впрямь «нехорошие» — мне показалось, что именно такой след и должен оставлять пылающий меч ангельских ратей. Куратор наша, но она на корабле вроде гостьи. Экипаж — два человека, кажется Влад и Андреас, свободные — первый помощник и боцман. Штук десять матросов — нам походя объяснили, что это рабы, не имеющие даже собственного имени, и запоминать их незачем, достаточно пересчитать количество «штук». Ну и наш «поток» — шесть человек. О, это была компания…

Ну, каким тогда был я — вы себе уже, наверное, примерно представляете — это раз.

Второй — типичный такой гопник, он правда быстро отправился на корм рыбам.

Третий — волосатый такой паренёк в кожаной куртке и джинсе. С гитарой, на которой он даже умел играть, за что ему отдельное спасибо. «Репертуар», правда, бедноват — только Ария, КИШ и Гражданка, но всё же лучше чем ничего.

Молодая ещё девушка — то ли эхо прошедшей моды на херок, то ли самый настоящий гот, кто знает? Я в этих заморочках как-то не особо разбираюсь, да и вообще считал, что все они вышли из моды и вымерли. Это, стало быть, номер четыре. А вот как на этот корабль занесло последних двоих персонажей, я поначалу вообще не представлял. Зачем из такого «рая» побежали в ад, «на верную погибель души и тела» (это тоже из Городской пропаганды) гот, гопник и говнарь, ну, не будем уж так категоричны в суждениях, молодой рокер, я ещё мог понять, но эти двое — просто нечто.

Блондинка! Ванильно-нежная блондинка в драных джинсиках и розовой маечке, где на фоне надписи «палочка — сердце — НЮ» была изображена ванильно-нежная блондинка «с фотиком». Прямо как в анекдотах. Глубокие печальные глаза и своеобразное мышление прилагаются.

Ну и венец безумия — грустный, самую малость горбатый парень-очкарик, с вечно вжатой в плечи головой и бегающим виноватым лицом, постоянно глядящий в пол и избегающий чужих взглядов. И одето это безобидное создание в старый, вылинявший костюм-тройку. Носить который он, кстати, совершенно не умеет, всё время то мятый, то в грязь какую-нибудь залезет. Мрак… Впрочем, внешность бывает обманчивой, на третий день плавания я в этом в очередной раз убедился.