Город Великого Страха

Хатч зажег сразу две спички, втянул пламя в трубку, а потом выпустил клубы ароматного белого дыма. Розмари подставила ему пепельницу.

— Так-то оно так, но изготовленные на фабрике таблетки могут месяцами валяться на складах или на полке аптеки, пока не потеряют всю свою ценность, — возразил Роман.

— Да, об этом я не подумал. Наверно, действительно так.

— Мне приятно уже просто сознавать, что все свежее и натуральное, — сказала Розмари. — Наверняка сотни и сотни лет назад, когда никто еще даже и не слышал про витамины, будущие мамы жевали кусочки корня танниса.

— Корня танниса? — переспросил Хатч.

— Это одна из трав, которые добавляются в питье. А может, и не трава? — Розмари посмотрела на Романа. — Может ли корень быть травой?

Но Роман наблюдал за Хатчем и не слушал ее.

— Таннис? — удивился Хатч. — Никогда про такое не слышал. Ты уверена, что это не «анис» или «корень ириса».

— Таннис, — произнес Роман.

— Вот, — Розмари достала амулет. — Теоретически, он еще и счастье приносит. Приготовься: к запаху еще нужно привыкнуть. — Наклонившись поближе к Хатчу, она протянула ему амулет.

Тот понюхал и, скривившись, отодвинулся:

— Да уж, действительно.

Двумя пальцами он взял висевший на цепочке шарик и издали, прищурившись, посмотрел на него:

— Совсем не похоже на корень. Скорее, плесень или грибок какой-нибудь. — Хатч посмотрел на Розмари. — А есть какое-нибудь другое название?

— Насколько я знаю, нет, — вступил в разговор Роман.

— Посмотрю в энциклопедии и все про это выясню. Таннис. Какая очаровательная коробочка, амулет или как это там называется. Откуда это у тебя?

Одарив Романа быстрой улыбкой, Розмари объяснила:

— Мне это Кастиветы подарили.

Она снова спрятала амулет под кофточку.

— Судя по всему, вы и ваша жена заботитесь о Розмари лучше, чем ее собственные родители, — сказал Хатч, обращаясь к Роману.

— Мы ее очень любим, ее и Гая. — Роман оперся о подлокотник кресла и встал. — Извините, я должен идти. Жена ждет.

— Конечно. — Хатч тоже встал. — Рад был с вами познакомиться.

— Не сомневаюсь, мы еще увидимся. Не беспокойтесь, Розмари.

— Никакого беспокойства.

Розмари проводила его до двери. Она заметила, что и правое ухо у него проколото, а на шее виднелось множество маленьких шрамов — впечатление такое, словно смотришь на далекую стаю птиц.

— Еще раз спасибо, что зашли.

— Не за что. Мне понравился ваш друг мистер Хатчинс; он производит впечатление очень умного человека.

— Так и есть, — подтвердила Розмари, открывая дверь.

— Рад, что познакомился с ним. — Улыбнувшись и помахав рукой, Роман пошел по коридору.

— До встречи, — Розмари помахала в ответ.

* * *

Хатч стоял возле книжного шкафа.

— Славная комната. Ты отлично потрудилась.

— Спасибо. Я тут возилась, пока не помешала эта история с тазовыми костями. У Романа проколоты уши. Сегодня я первый раз заметила это.

— Проколотые уши и насквозь пронзающий взгляд. Кем он был до того, как стал почтенным старцем?

— Кем только он не был. И весь свет объехал. Правда — он везде побывал.

— Бред. Везде пока еще никто не побывал. Зачем он к тебе заходил, если я, конечно, не проявляю излишнего любопытства?

— Спросить, не нужно ли мне чего в магазине. Внутренний телефон в доме не работает. Они поразительные соседи. Они даже бы приходили убирать здесь, если бы я им позволила.

— А она что собой представляет?

Розмари рассказала.

— Гай с ними очень близок. Думаю, ему они стали вместо родителей.

— А тебе?

— Не знаю. Иногда я им так благодарна, что расцеловать готова, а иной раз будто задыхаюсь, кажется, они уж слишком дружелюбны и предупредительны. Но как я могу жаловаться? Помнишь, когда свет погас?

— Да разве такое забудешь? Я был в лифте.

— Нет.

— Да, да. Пять часов в полной темноте в обществе трех женщин и некоего Джона Берчера, которые были уверены, что взорвалась бомба.

— Какой ужас!

— Так что ты говорила?

— Мы с Гаем сидели здесь, а через две минуты, после того как погас свет, Минни уже была у двери со свечами. — Она показала рукой в сторону каминной полки. — Ну как можно быть недовольной такими соседями.

— Никак нельзя. — Хатч встал, глядя на камин. — Это что? Вот это? — Два оловянных подсвечника стояли между вазой с полированными камнями и медным микроскопом; в обоих торчали огарки черных свечей в три дюйма высотой с подтеками оплавившегося воска.

— Последние крохи. Она принесла столько, что хватило бы на целый месяц. А что случилось?

— Они все были черные?

— Да, а что?

— Да так, интересно. — Он отвернулся от камина и улыбнулся ей. — Предложи мне, пожалуйста, кофе. И расскажи-ка мне все про миссис Кастивет. Где она выращивает эти свои травы? В ящиках на окнах?

* * *

Спустя десять минут, когда они сидели с чашками за столом на кухне, открылась входная дверь и поспешно вошел Гай.

— Какой сюрприз! — воскликнул он, подходя к Хатчу и хватая его за руку, прежде чем тот успел подняться. — Как дела, Хатч? Рад вас видеть.

Другой рукой Гай обхватил голову Розмари и поцеловал жену в щеку и в губы:

— Как жизнь, золотко?

Он все еще был в гриме: лицо оранжевое, глаза большие с накрашенными черными ресницами.