Город Великого Страха

— Ради всего святого, мадам, — раздался чей-то голос позади нее.

Но почему, почему? Это же Гай, а не какой-то свихнувшийся старик, которому нечем больше заняться, который видит в этом смысл жизни и способ достичь самоуважения! У Гая же есть его карьера, напряженная, захватывающая работа, открывающая с каждым днем все более радужные перспективы! Какое ему дело до магических палочек, ведьминых ножей, кадил и всей этой чепухи, да еще в компании с Уизами, Гилморами, Минни и Романом? Что такого могли они ему дать, чего он не мог получить иначе?

Она знала ответ еще до того, как задала себе этот вопрос. Процесс формулирования вопроса был лишь средством оттянуть неотвратимую ясность ответа.

Слепота Дональда Бомгарта.

Если только поверить. Но она не верила, не верила.

Но вот же он, Дональд Бомгарт, который ослеп всего через день или два после той субботы. А Гай оставался дома и хватался за телефон каждый раз, как только он зазвонит. Ждал новостей.

Слепота Дональда Бомгарта.

Благодаря ей Гай получил все: пьесу, рецензии, новую пьесу, предложения сниматься в кино… Может быть, и роль Гая в «Гринвич-вилледж» тоже досталась бы Дональду Бомгарту, если бы того не поразила необъяснимая слепота день или два спустя после того, как Гай вступил (возможно) в орден (возможно) ведьм (возможно).

Для того, чтобы лишить врага зрения, слуха, существуют особые моменты, говорилось в книге «Про колдунов и ведьм». (Нет, только не Гай!) Объединенные психические усилия всего ордена, сконцентрированная мощь их злых воль могли оглушить, ослепить, парализовать и даже убить намеченную жертву.

— Хатч? — спросила она вслух, неподвижно застыв перед Карнеги-Холл.

Девочка взглянула на нее снизу вверх и крепче вцепилась в руку матери.

Он читал книгу в ту ночь и попросил ее встретиться с ним на другое утро. Чтобы сказать ей, что Роман — Стивен Маркато. И Гай знал об этой встрече и, зная, ушел, ушел — за чем? За мороженым? И позвонил в дверь к Минни и Роману. И было спешно собрано собрание? Объединенное психическое усилие… Но как они догадались, о чем Хатч будет с ней говорить? Даже ей это было неизвестно, знал только он один.

Предположим, однако, что «корень танниса» на самом деле никакой не «корень танниса». Ведь Хатч о нем не слышал. Предположим, это то другое вещество, название которого он подчеркнул в книге — «чертов грибок», или что-то в этом роде. Хатч сказал Роману, что собирается все про это выяснить. Разве этого недостаточно, чтоб Роман начал опасаться его? И тогда же Роман взял одну из перчаток Хатча, потому что нельзя навести порчу, не имея чего-то принадлежащего жертве! А потом, когда Гай сказал им о намеченной на следующее утро встрече, они не стали рисковать и принялись за работу.

Но нет, Роман не смог бы взять перчатку Хатча; она провела его в квартиру, а потом назад до двери и оба раза шла рядом с ним.

Перчатку взял Гай. Он примчался домой все еще в гриме — чего с ним никогда не случалось, — и один прошел в кладовку. Роман, наверно, позвонил ему и сказал: «Этот тип Хатч что-то заподозрил насчет «корня танниса», возвращайся домой и раздобудь какую-нибудь его вещь, так, на всякий случай!» И Гай повиновался. Чтобы Дональд Бомгарт оставался слепым.

У светофора на Пятьдесят пятой стрит она сунула под мышку сумочку и конверты, расстегнула сзади на шее цепочку и, вынув из-под воротничка платья, бросила ее и амулет с корнем танниса сквозь решетку канализации.

Хватит с нее «корня танниса». Чертов грибок.

Ей было страшно. Хотелось плакать.

Потому что она знала, что именно Гай отдает им как плату за свой успех.

Ребенка. Чтобы они воспользовались им в своих обрядах.

Гай не хотел ребенка до тех пор, пока Дональд Бомгарт не ослеп. Ему было неприятно чувствовать, как малыш шевелится; он не любил говорить о нем; он держался от него на расстоянии, все время был чем-то занят, словно ребенок вовсе и не его.

Это потому, что Гай знал, что они собираются сделать с ребенком, как только он отдаст им младенца.

* * *

В тени божественно прохладной квартиры Розмари попыталась объяснить себе, что сошла с ума. «Через четыре дня у тебя будет ребенок, маленькая идиотка. Может, даже раньше. Поэтому ты нервничаешь и немного не в себе. Из несвязных случайных совпадений ты выстроила целую историю преследования. Никаких ведьм не существует. Нельзя на самом деле навести порчу. Хатч умер естественной смертью, пусть даже врачи и не знают причины. То же самое и со слепотой Дональда Бомгарта. Как же, скажи на милость, Гай раздобыл что-то, принадлежавшее Дональду Бомгарту, чтобы заняться грандиозным делом — наведением порчи. Ну, видишь, маленькая идиотка? Все твои построения рушатся, стоит только к ним прикоснуться».

Но почему он соврал про билеты?

Она разделась и долго стояла под прохладным душем, неуклюже поворачиваясь кругом, а потом, подставив лицо под струи воды, попыталась размышлять спокойно, логически.