Город Великого Страха

Роман обратился к Розмари:

— Полагаю, для вас, моя дорогая, эта новость не гром среди ясного неба? — Он заговорщицки подмигнул своими глубоко посаженными глазами.

— Доктор Сапирштейн говорил, что вы собираетесь уехать, — подтвердила Розмари.

— Нам бы так хотелось дождаться рождения малыша, — заохала Минни.

— Это было бы глупо, ведь теперь здесь такая жара, — возразила Розмари.

— Мы пришлем вам всевозможные фотографии, — пообещал Гай.

— Когда Романа охватывает жажда путешествий, — заметила Минни, — его уж не удержишь.

— Да, именно так, — согласился Роман. — Пропутешествовав всю жизнь, я просто не в состоянии оставаться в одном городе больше года, а с тех пор как мы вернулись из поездки по Японии и Филиппинам, прошло уже четырнадцать месяцев.

Роман рассказал им о том, что достойно особого внимания в Дубровнике, в Мадриде, на острове Скай. Розмари смотрела на него, пытаясь понять, кто же он такой на самом деле: дружелюбный старый болтун или сумасшедший сын сумасшедшего отца.

На другой день Минни без всяких возражений оставила Розмари питье и пирожок. Минни направилась на улицу с длинным списком предотъездных дел. Розмари вызвалась забрать из чистки ее платье, купить зубную пасту и таблетки «драмамина». Когда, выкинув пирожок и вылив питье, Розмари глотала одну из больших капсул доктора Сапирштейна, вся ситуация показалась ей немного комедийной.

В субботу утром Минни сказала:

— Ты ведь знаешь, кто был отец Романа.

Розмари с удивлением кивнула.

— Я поняла это, потому что в твоем отношении к нам появился какой-то холодок. Нет, не надо извиняться, дорогая, не ты первая, не ты последняя. Да я и виноватой-то тебя по-настоящему не считаю. О, если бы этот ненормальный старик был еще жив, я бы убила его. Он отравил существование бедняге Роману. Вот почему Роман так любит путешествовать. Он предпочитает уезжать, прежде чем люди узнают, кто он такой. Не давай ему понять, что ты в курсе, ладно? Он так любит вас с Гаем, это бы разбило ему сердце. Мне хочется, чтобы во время этого путешествия он был бы по-настоящему счастлив и ни о чем не печалился, потому что вряд ли их будет еще много. Путешествий, я имею в виду. Если надо, у меня в холодильнике остались скоропортящиеся продукты. Присылай Гая, я его нагружу.

* * *

В субботу вечером в своей маленькой, темной, пропахшей таннисом квартирке на двенадцатом этаже Лаура-Луиза устраивала прощальный ужин. Пришли Уизы и Гилморы, миссис Сабатини со своим котом Флэшем и доктор Шенд. («Откуда Гай узнал, что именно доктор Шенд играет на блокфлейте? — недоумевала Розмари. — И что это именно блокфлейта, а не флейта или кларнет? Надо будет у него спросить».) Роман рассказал, какой маршрут они с Минни наметили, чем поразил миссис Сабатини, которая не могла поверить, что они не посетят Рим и Флоренцию. Лаура-Луиза подала домашнее печенье и фруктовый пунш, в котором чувствовался легкий привкус алкоголя. Зашел разговор о торнадо и гражданских правах. Глядя на этих людей, столь похожих на ее родных в Омахе, прислушиваясь к их беседам, Розмари обнаружила, что ей не так-то легко сохранить убежденность в том, что все они — члены ордена ведьм. Вот маленький мистер Уиз слушает, как Гай рассказывает про Мартина Лютера Кинга; разве может такой немощный старик, пусть даже в мечтах, вообразить, что способен колдовать, что обладает сверхъестественной силой? А эти неряшливые старухи, вроде Лауры-Луизы, Минни, Хелен Уиз? Неужели они способны довести себя до того, чтобы скакать голыми во время каких-то мистических оргий? (И тем не менее, разве не видела она их именно в таком состоянии? Разве не видела она их всех обнаженными? Нет, нет, то был сон, сумасшедший кошмар, который ей привиделся очень-очень давно.)

Фаунтены позвонили попрощаться с Минни и Романом, так же поступил доктор Сапирштейн и еще двое или трое, чьих имен Розмари не знала. Лаура-Луиза принесла подарок, деньги на который собирались в складчину — транзисторный радиоприемник в чехле из свиной кожи. Принимая его, Роман произнес цветистую благодарственную речь, во время которой голос его дрожал. «Он знает, что скоро умрет», — подумала Розмари и совершенно искренне почувствовала глубокую жалость к нему.

Несмотря на протесты Романа, Гай настоял на том, чтобы утром помочь им. Гай поставил будильник на половину девятого и, когда раздался звонок, натянув хлопчатобумажные брюки и майку, пошел к Минни и Роману. Розмари в полосатом комбинезоне цвета мяты присоединилась к нему. Нести было в общем-то нечего: два чемодана и шляпная коробка. Минни держала фотоаппарат, а Роман свое новое радио.

— Каждый, кому требуется более одного чемодана, — заявил Роман, — турист, а не путешественник.

На тротуаре, пока швейцар пытался свистком остановить проезжающие машины, Роман проверил билеты, паспорта, туристские чеки и французские деньги. Минни взяла Розмари за плечи:

— Где бы мы ни были, каждую минуту наши мысли будут с тобой, дорогая, до тех самых пор, пока ты не будешь снова худенькой и счастливой со здоровеньким младенцем на руках.