Город Великого Страха

Черные свечи, которые Минни принесла в тот вечер, когда испортилось электричество. Они поразили Хатча, и он начал задавать вопросы про Романа и Минни. В этом смысл книги? Сообщить, что они колдуны? Минни со своими травами и амулетами из корня танниса. Роман со своим пронзительным взглядом? Но ведь колдунов нет, не правда ли? Откуда им взяться, живым колдунам?

Тут она вспомнила, что Хатч передавал ей также, что имя собственное — анаграмма. «Про колдунов и ведьм». Она попыталась мысленно перетасовать буквы и составить из них нечто многозначительное, дающее ключ к разгадке. Это ей не удалось, букв было слишком много, чтобы ни одной не потерять. Не обойтись без карандаша и бумаги. А лучше взять коробку «скрэббл».

Она принесла ее из спальни и, снова усевшись в эркере, положила доску, не открывая, к себе на колени и достала из стоявшей рядом коробки буквы, необходимые для составления слов «ПРО КОЛДУНОВ И ВЕДЬМ». Ребенок, который все утро не давал о себе знать, зашевелился. «Ты будешь прирожденным игроком в «скрэббл», — подумала она. Ребенок пнул ее.

— Эй, полегче, — сказала она.

Сложив на доске «Про колдунов и ведьм», она сдвинула все буквы в кучу, перемешала их, а потом посмотрела, что еще может из этого получиться. Она сложила: «Конь пил воду ведром», а попереставляв еще несколько минут плоские деревянные пластинки — «О, дед вновь купил ром». Не стали откровением и: «Он ел помидор», «Кинь помело у дров» и «Дверь в дом клоунов» — да к тому же это были не настоящие анаграммы, потому что в них использовались не все буквы. Галиматья какая-то. Как может название книги быть анаграммой, имеющей скрытый смысл для нее и только для нее одной? Хатч бредил. Разве Грэйс Кардифф так прямо и не сказала? Потеря времени. «Кинь в пруд олово, мед». «Прольем, видно, водку»…

Но может быть, анаграмма — имя автора, а не название книги? Вдруг Дж. Р. Ханслет — псевдоним; если задуматься, не очень-то похоже на настоящую фамилию.

Она взяла новые буквы.

Из Дж. Р. Хан слета получилось Джоан Схрелт или Дж. X. Снартел.

Да уж, в этом действительно был смысл.

Бедный Хатч.

Она приподняла и наклонила доску, чтобы буквы снова ссыпались в коробку.

Страницы книги, лежавшей на эркерном сиденье рядом с коробкой, перевернулись и открылись на фотографии Адриана Маркато, его жены и сына. Хатч, наверно, здесь сильно прижал страницы, чтобы книга не закрылась, пока он будет подчеркивать «Стивен».

Ребенок лежал спокойно, не шевелясь.

Она снова положила доску на колени и достала из коробки буквы, чтобы составить «Стивен Маркато». Она секунду смотрела на полученное имя, а потом начала переставлять буквы. Не сделав ни одного неправильного хода и ни одного лишнего движения, она сложила из них «Роман Кастивет».

А потом снова — «Стивен Маркато».

А потом снова — «Роман Кастивет».

Ребенок едва заметно шевельнулся.

* * *

Она прочитала главу «Адриан Маркато» и ту, что называлась «Методы колдовства», а потом отправилась на кухню и поела немного салата из тунца, латука и помидоров, обдумывая прочитанное.

Она как раз начинала главу «Колдовство и дьявольщина», когда услышала, что во входной двери повернулся ключ, а потом ее пытались открыть, но помешала цепочка. Когда она шла посмотреть, кто там, зазвонил звонок. Это был Гай.

— Что означает эта цепочка? — спросил Гай, когда она впустила его.

Ничего не ответив, Розмари закрыла дверь и заперла на цепочку.

— В чем дело?

В руках он держал букет маргариток и коробку от Бронзини.

— Объясню, когда войдешь.

Гай поцеловал ее и отдал маргаритки.

— У тебя все в порядке? — забеспокоился он.

— Да, — ответила она, направляясь на кухню.

— Как прошла панихида?

— Очень мило. Очень быстро.

— Я достал рубашку, которая рекламировалась в «Нью-Йоркере». — Гай пошел в спальню. — Эй, — прокричал он оттуда, — и «В ясный день», и «Небоскреб» больше не пойдут.

Розмари поставила маргаритки в синий кувшин и отнесла в гостиную. Вошел Гай и показал рубашку. Розмари похвалила ее.

Потом она спросила:

— Ты знаешь, кто такой Роман на самом деле?

Гай посмотрел на нее, заморгал и нахмурился.

— Что ты имеешь в виду, золотко? Он Роман.

— Он сын Адриана Маркато. Того человека, который объявил, что вызвал дьявола, и за это подвергся нападению толпы здесь внизу. Роман — его сын Стивен. «Роман Кастивет» — это просто переставленные буквы «Стивен Маркато», анаграмма.

— Кто тебе сказал?

— Хатч.

Розмари рассказала Гаю про книжку «Про колдунов и ведьм» и про то, что передал ей Хатч. Она показала ему книгу, которую Гай взял, отложив рубашку, повертел в руках, взглянул на обложку, на содержание, на все страницы разом, медленно перелистав их, придерживая большим пальцем.

— Вот здесь ему тринадцать лет, — показала Розмари. — Видишь глаза?

— Но, возможно, это все же совпадение.

— И другое совпадение, что он живет здесь? В том же самом доме, где вырос Стивен Маркато? — Розмари покачала головой. — Возраст тоже сходится. Стивен Маркато родился в августе 1886 года, то есть сейчас ему должно быть семьдесят девять лет. Роману как раз столько же. Нет, это не совпадение.