Города и встречи

Соня очень волновалась, приедет ли за нами машина: последние три дня у Манглиса не было сообщения с городом, ни почта, ни автобус не действовали. Даже жена Гогоберидзе, которая жила в соседнем доме, не имела от мужа никаких вестей.

В условленное время Вано «подал» свой автобус и помог нам втащить в него все нехитрые, но увесистые пожитки. На обратном пути никаких приключений не было. Добравшись до конечной станции, Вано поговорил с дежурным и отвез нас на Зубаловскую, где мы застали Тихонова и Бориса. Билет для меня в Ленинград уже был куплен, через день мне предстояло уехать. Миши Ферберга дома еще не было. Отпустили его только через неделю в числе многих других.

Следующий вечер мы с Тихоновым провели у Павленко, где застали несколько грузинских пролетарских писателей. Павленко рассказал нам, что меньшевики пытались поднять восстание в Тифлисе и окрестностях, но получился у них «путч», нечто невесомое и быстро ликвидированное благодаря своевременным действиям чекистов и войск, вовремя принявших меры. Разумеется, пришлось арестовать ряд невинных людей, так как разбираться было некогда. В центральной прессе о «путче» не было ничего, да и в местной о нем молчали. Павленко сказал, что нити заговора вели к иностранным фирмам, — тогда по стране довольно широко была разветвлена сеть концессий.

Военно-Грузинская дорога, по словам Павленко, сейчас временно закрыта, но он обещал найти для Тихонова такого попутчика, с которым он сумеет добраться до Владикавказа. И действительно, как я узнала впоследствии, Николай Семенович тогда впервые проехал по Военно-Грузинской дороге в обществе прокурора и вместе с ним добрался до Душета. Для прокурора и его спутника дорога не была закрыта.

Перед отъездом Тихонова из Тифлиса в честь приезда ленинградцев был устроен литературный вечер, — выступали Яшвили, и Табидзе, и Чиковани,  а из ленинградцев только Тихонов. Я уже была на пути в Ленинград.

Приложение 1 Автобиографии Елизаветы Полонской

[Автобиография 1921 г.] [669]

Отец мой был инженер. Я родилась в Варшаве, откуда меня увезли совсем маленькой, так как отец мой часто менял службы и не любил засиживаться на одном месте. Я училась в русифицированной гимназии в Лодзи, затем перевелась в Петербург в гимназию Хитрово. Училась хорошо по предметам и плохо по поведению. С 13 лет стала интересоваться «политикой». В Питере, еще будучи в гимназии, вступила в члены РСДРП фракции большевиков. Окончив гимназию и обнаружив слежку, уехала во избежание ареста в Париж. Здесь поступила на медицинский факультет и вскоре познакомилась с новыми кафедрами. Эмигрантщина оттолкнула меня от партии. С началом войны я работала на французском фронте до апреля 1915 г., когда вернулась в Россию. Отец мой умер. Семья осталась без каких-либо средств. Я держала государственные экзамены и уехала на Западный фронт в эпидемический отряд Земсоюза. Была в Галиции, Буковине, работала по определению оспы, холеры, с ранеными, с детьми. С [19]17 года живу снова в Питере. Служу по специальности. Пишу с [19]14 года, хотя сочиняю стихи с детства. Первую книжку издала в 1919 [г.][670], потом в 1921 [г.].

[Автобиография 1924 г.] [671]

Родилась в Варшаве, училась в Петербурге, в гимназии Хитрово, что на Первой Роте. С 1908 по 1915 год жила за границей, большей частью в Париже. В качестве врача была на войне, сначала во Франции, в городе Нанси, во время осады; затем с 1915 по 1917 [г.] в России, в Галиции и Буковине. С тех пор снова в Питере, где все время работаю по специальности. Стихи люблю с детства. По-настоящему стала писать с 1919 года. Издала 2 книжки стихов: «Знаменья», изд. «Эрато», 1921; «Под каменным дождем», изд. «Полярная звезда», 1924. Печатаюсь с 1919 года, в различных журналах и альманахах[672]. Готовлю к печати третью книжку стихов[673]. Напечатала несколько сказок в стихах: «Зайчата», «Гости», «Про пчел и про Мишку медведя»[674].

В ранней юности была социал-демократкой, большевичкой. Сейчас в партии не состою, хотя и разделяю платформу РКП целиком.

Из литературных группировок принадлежу к обществу «Серапионовых братьев». Это группировка «по дружбе». По крови — еврейка, чистокровная, «без помесей».

Елизавета Полонская

[Письмо П.Н. Медведеву] [675]

Уважаемый Павел Николаевич,