Городская сюита

Олег вдруг весь подобрался: ему показалось, что в глубине бара увидел ненавистный чуб. Он даже откинулся на спинку стула — хотелось разглядеть получше.

— Знакомый? — спросил Гена, все всегда замечавший.

— Так… — отозвался Дольников, вытягивая шею. — Не понял еще.

Он видел только затылок и щеку молодого человека, сидевшего в компании двух приятелей. Но даже сзади был очень похож на того юнца, который своей презрительной улыбкой выставил их с Дианой из этого бара.

При виде чуба у Олега сжались челюсти. Неужели нашел? Не отдавая себе отчета, он ведь за этим сюда и явился: найти и рассчитаться. И Мирончика с собой взял — в таких делах на Гену можно было положиться.

— Кто это? — спросил Гена.

— Никто, — мрачно отозвался Дольников. — Выпьем?

— Давай…

Они выпили, и Олег снова повернулся к столику, за которым сидел его предполагаемый обидчик. Хотелось, чтобы тот обернулся, но парень, наоборот, клонился вперед, что-то рассказывая своим друзьям, и лица его Дольников не мог разглядеть.

— Я его знаю? — спросил Гена.

— Нет.

— А тебе он зачем?

— Хочу дать по роже.

Гена внимательней присмотрелся к парням.

— Их больше.

— А когда тебя это останавливало?

Гена хмыкнул, расправив плечи:

— Подойти?

— Подожди, — остановил его Дольников.

В это мгновение обладатель чуба наконец повернулся, отыскивая официанта, и Олег разочарованно выдохнул — это был совсем другой человек.

— Ну что? — спросил Мирончик.

— Не тот.

— Жалко. А то я уже хотел…

Дольников еще раз взглянул на незнакомца и уже собирался отвернуться, но тот заметил направленный на него взгляд и резко выпрямился.

— Чего таращишься? — крикнул он через весь зал.

От этого крика у Олега словно что-то встопорщилось вдоль позвоночника.

— Что? — крикнул он в ответ, чувствуя, как лицо его искажается злобной гримасой.

— …сто, — выругался парень, плечистый, широколицый, с узкими глазами хулигана. — Репу заверни!

— Заткнись, урод! — не остался в долгу Олег.

— Ну все, — тихо сказала Мирончик.

Парень поднялся, за ним подхватились и дружки. Втроем они медленно пересекли зал. На них смотрели. Люди затихли, предчувствуя недоброе. Кое-кто косился на дверь.

— Слышь, ты чего хочешь? — нависнув над Олегом, спросил нарочито низким голосом, чуть не хрипом, чубатый.

Дольников поднялся. Он был одного телосложения с этим парнем и ничуть его не боялся.

Но за ним стоял высокий, грузный детина и представлял настоящую опасность.

Третий был невзрачен, костляв, но тоже смотрел недобро, то ли от страха, то ли от желания драки.

— А ты чего хочешь? — спросил Олег, становясь грудь в грудь с чубатым.

— Слышь, дядя, — сказал тот, пока не решаясь ни на что серьезное. — Вали отсюда. И коротышку своего забирай.

— Что? — спросил Гена и выдвинулся вперед.

Задрав голову и сжав свои маленькие кулачки, он встал едва ли не впритык к чубатому. Он едва достигал макушкой его подбородка, но нисколько не тушевался. И эта несообразность, видимо, рассмешило парня.

— А ты куда? — спросил он с издевкой, наклоняясь к Мирочику. — Иди отсюда.

— Это ты иди! — немедленно среагировал Гена. — Пока цел.

— Тоха, ну он дает! — не выдержал костлявый.

Чубатый изумленно покачал головой.

— Чего? — тихо спросил он, не веря тому, что сейчас услышал.

— Того! — приподымаясь на цыпочках, ответил резким тоном Мирончик.

Тоха еще раз покачал головой, затем неожиданно махнул рукой и сбил с Гены очки.

Это была ошибка. Мирончика можно было бить как угодно, в том числе и ногами, но только не трогать его очки. Как все пожизненные очкарики, он относился к ним с повышенной щепетильностью.

Очки брякнули о мраморную плитку, который был выложен пол, и троица дружно рассмеялась — поступок Тохи вызвал всеобщее восхищение.

Но длилось оно недолго.

Рыкнув, Гена подсел под противника, выставил руки и рванул кверху — и Тоха, перевернувшись в воздухе, полетел головой вниз, сбив по дороге соседний столик.

В один миг все зашумело и завертелось, как на цирковой площадке. Олег схватил за грудки рослого приятеля Тохи, тот тоже вцепился в него. Кто-то кричал, слышался грохот падающих стульев, но Дольникову было не до того. Изо всех сил стараясь не упасть, он тянул своего врага на себя, одновременно пытаясь ударить его в лицо. Тот занимался примерно тем же, и один раз задел костяшкой кулака по уху — чувствительно. Однако Олег не сдавался, и сильным ударом разбил-таки противнику нос.

Тот отпрянул, и Дольников уже хотел прийти на помощь Мирончику, потерявшемуся в сутолоке, но вдруг послышался пронзительный женский крик, и все остановилось.

Озираясь, Олег пятился и искал взглядом Мирончика.

Центр зала был разгромлен. Повсюду валялись опрокинутые столы и битая посуда. А среди этого кавардака на осколках стекла лежал Гена, широко разбросав руки и откинув голову.

Дольников бросился к нему. Приятель не шевелился и, как показалось, не дышал. Его затылок был в крови. Она сочилась густо, блестящая лужица под головой увеличивалась в размерах с устрашающей быстротой.

— Врача! — закричал Олег, не зная, за что хвататься. — Вызовите скорую!

Кто-то говорил за его спиной, бегали люди, внезапно появилась милиция, и Дольникова оттащили в сторону.