Городской конструктор. Идеи и города

Эти технические изменения обернулись для традиционных портовых городов катастрофическими последствиями. Еще в середине 1950-х в Нью-Йорке было 283 действующих причала. Однако в 1955 году власти штата Нью-Джерси объявили о начале строительства крупнейшего в стране контейнерного порта, и уже через пять лет на его долю приходилась половина грузооборота в регионе. К 1970 году объем грузов, проходивших через нью-йоркский порт, по сравнению с периодом десятилетней давности сократился в пятьдесят раз, и большинство пирсов на Манхэттене и в Бруклине, в том числе недавно переоборудованных (включая и те, что затем станут частью парка у Бруклинского моста), простаивало{151}. Аналогичная ситуация сложилась и в других приморских городах. Окленд отобрал большую часть морских перевозок у Сан-Франциско, а Сиэтл – у Портленда. В отличие от традиционного, контейнерный порт не должен находиться вблизи от города. К примеру, старый городской порт Нового Орлеана сегодня обслуживает в основном круизные суда, а его грузовые функции перешли к огромному порту Южной Луизианы, который растянулся на пятьдесят миль – от северной части города до окрестностей Батон-Руж.

Итогом этих радикальных изменений в сфере транспортировки товаров стали заброшенные пристани и пустые склады старых портовых городов. Возник вопрос: что с ними делать? Ответ был найден в Сан-Франциско. В 1962 году местный застройщик Уильям Рот приобрел участок в 2,5 акра в районе Рыбацкой гавани у шоколадной фирмы Ghirardelli, собиравшейся перенести производство в пригород по соседству с аэропортом. Рот переоборудовал помещения шоколадной фабрики и складов под рестораны и магазины и соорудил на возвышении пешеходную площадь, откуда открывался великолепный вид на залив. Получившуюся в результате площадь Жирарделли нельзя назвать восстановлением исторической застройки. Работавшие над ней архитекторы из фирмы Wurster, Bernardi & Emmons оставили от старых зданий только стены, прагматично пристроив к ним новые сооружения, в том числе крытую парковку на три сотни машин. В этом проекте, как отметил Александр Гарвин, «ностальгия по старому Сан-Франциско удачно сочеталась со свежестью новых торговых площадок»{152}.

Площадь Жирарделли приобрела огромную популярность у горожан и стала источником вдохновения для другого проекта, реализованного в том же районе. Застройщик Леонард Мартин купил у компании Del Monte пустующее трехэтажное кирпичное здание консервного завода, а архитектор Джозеф Эшерик превратил его в The Cannery – живописный комплекс с картинными галереями, клубом, кинотеатром, ресторанами и магазинами. Благодаря площади Жирарделли и The Cannery район Рыбацкой гавани меньше чем за десять лет превратился в одну из главных достопримечательностей города. Среди других общественных и частных объектов гавани – Морской музей с восстановленными старыми кораблями, парк аттракционов на бывшем грузовом причале, а также сами портовые сооружения, прежде обслуживавшие рыбацкие суда, а ныне приютившие множество рыбных ресторанов у самой кромки воды.

Рыбацкая гавань – пример успешной модернизации, в основе которой лежит не городская реконструкция, строительство муниципального жилья или крупные общественные проекты, а развитие туризма. Первое поколение сторонников плановой реконструкции городов, по сути, оставляло вопросы туризма без внимания, даже Джейн Джекобс о них ни словом не обмолвилась, но туристическая индустрия оказалась мощной экономической силой, изменившей городскую жизнь. Американские города, неспособные восстановить промышленность, открыли для себя то, что уже давно было известно их европейским собратьям, например, Венеции и Вене, – продавать можно не только финансовые услуги или ботинки, но и удовольствия.

Площадь Жирарделли в Сан-Франциско стала первым воплощением новой формулы городского благоустройства: реконструкция прибрежных зданий + коммерция + туризм + активизация жизни городского центра. University of Pennsylvania, Fine Arts Image Collection.

В отличие от неудачных проектов городской реконструкции 1960-х, площадь Жирарделли и The Cannery понравились горожанам. Во многом это было связано с архитектурой – проекты Вюрстера и Эшерика привлекали отсутствием полемичности и непринужденным северокалифорнийским стилем. Это была эклектичная смесь старого и нового. Вместо переустройства города в соответствии с некой утопической идеей или заимствования «пригородных» образцов архитекторы использовали привлекательные черты, характерные именно для городов, – интересный облик, старые промышленные здания, плотная застройка и, самое главное, уникальные прибрежные зоны.