Горожанка

Под ветром осени петровской
Перчаток, шарфа, шляпы груз
Ей, ветренице с Маяковской, —
Ненужный хлам. Сестренка муз —

Моя. Как школьница с тетрадкой,
С уроков мчащая в сады,
Передник снявшая украдкой,
Поющая на все лады.

Листву с кустов смела подолом,
По лужам прямиком прошла,
Чернильных пятен с пальцев голых.
Холодных, алых — не свела.

Так беззащитна, так бесстрашна,
Не за щитом, раскрыв пальто,
Почти притворно-бесшабашна,
Почти небрежна. Но зато

Я вижу, в строчечной юдоли,
Лицом к лицу столкнувшись с ней,
Черту неколебимой воли
Полуребяческих бровей.

И языком шершавым ветра
Эпохи, а не ветерка,
Облизана, — в чернилах светлых
Ее рабочая рука.

Тост

Я выпрямляюсь в рост
С тобой наедине.
...Грузинский древний тост:
Твои печали — мне.

На здешних пустырях
Деревьев нет как нет, —
Трава, и пыль, и прах
С тех отгоревших лет...

Ночь в дот идет, под кров,
Роняя лепестки
На ржавые, как кровь,
Терновые мотки.

Меридиан, без звезд
Встречающий зарю...
Грузинский древний тост
Я тихо говорю.

На рубеже войны,
В притушенном огне,
В беспамятстве весны —
Твои печали — мне!

Своих невпроворот
Обид и черных дней,
Но с Пулковских высот
Чужие мне видней.

Ведет дожди норд-ост
Под стать поводырю...
Неповторимый тост
Тебе я повторю.

Где отпылал пожар
И вспыхнул свет в окне,
Как самый высший дар.
Твои печали — мне!

Сулико

О Сулико! Ты бессмертна, как сны,
Неувядаемый сад Церетели!
И через век, до и после войны,
Как тебя пели, кому тебя пели...

Где ты? Тебя по войне размело,
По лагерям промочили осадки,
Частые снеги прошли и легло
Белое пламя тебе на лопатки...

Кровли зачинены, жены добры.
В тапочках легких, со стрижкой бессменной,
Где ты, любовь довоенной поры,
Не обретенная в послевоенной?!

Где же ты, где, Сулико? Почему
Не обрету я тебя, не оплачу?
В доме моем к очагу моему
Снег твой припал, весь твой снег, не иначе.

О Сулико! Стольких судеб рои
Пеплом летят, над цветами, над былью,
И соловьи, патефоны твои,
На чердаках покрываются пылью.

Все пережив, ты исчезла сама...
Только и жизнь не кончается с нами!
Как я упорствую! Снова грома.
Где ты, любовь? За какими горами?

«Родила меня мама в Кирове...»

* * *

Родила меня мама в Кирове,
Посередке последней войны,
На окраине неблокированной,
Необстрелянной стороны.

Годовалой — не помню теперь его
И не езжу даже во сне.
Город крика на свете первого,
Ничего ты не значишь мне...

Чужие жизни