Горшок золота

В силу сказанного делается понятно, что, когда лепреконы Горт на Клока Моры поступили так, как изложено далее, не побуждала их никакая низменная страсть к отмщению, – они всего лишь стремились восстановить ритм, что составлял само их существование и был наверняка впрямую важен для Земли. Месть – мерзейшая страсть, ведомая жизни. Эта страсть сделала возможным Закон, чем предоставила в тех повсеместных владениях первый голос Интеллекту – в этом и заключается его устремление. Любой лепрекон ценнее Земле, нежели какой-нибудь премьер-министр или биржевой маклер, потому что лепрекон пляшет и творит потеху, тогда как премьер-министру об этих естественных добродетелях ничего не известно – а значит, ущерб, причиненный лепрекону, доставляет Земле горе, и потому справедливость есть обязательная и эпохальная необходимость.

Община лепреконов без горшка золота – община в упадке и лишенная веселья, и у лепреконов, разумеется, есть право требовать сочувствия и помощи в возвращении себе столь жизненно важного сокровища. Но меры, кои лепреконы Горт на Клока Моры предприняли, дабы вернуть себе свою собственность, неизбежно запечатлелись в их памяти клеймом позора, надо полагать. В оправдание им следует не забывать, что их коварно и жестоко подначили. У них не только выкрали золото, но и закопали его так, чтобы оказалось оно под защитой их же общинной чести, а хозяйство их врага сделалось неуязвимым для деятельных и праведных посягательств, поскольку Тощая Женщина из Иниш Маграта происходила из самых могущественных сидов всей Ирландии. Именно в таких обстоятельствах складываются опасные союзы, и дети стихий – впервые в истории – прибегли к буржуазной силе.

Отвратителен был лепреконам сей поступок, и пусть справедливость учтет этот факт. Действовали они во гневе, а гнев есть слепота и ума и чутья. Не благотворная слепота, что не дает отвлекаться вовне, а та отчаянная тьма, что укрывает все внутри и прячет сердце и ум от взаимного супружеского признания. Но даже эти смягчающие обстоятельства не могут оправдать выбранного лепреконами образа действий – следует стремиться к видению более пространному, а из зла обязано так или иначе возникнуть добро, в противном случае зло настолько незаконно, что применение его нельзя искупить. Когда лепреконы сумели осознать, в чем провинились, они ох как глубоко раскаялись и устремились всевозможно явить свое покаяние; однако покаяние без примирения – всего лишь посмертная добродетель: только и остается, что похоронить ее.

Когда лепреконы Горт на Клока Моры обнаружили, что никак не вернуть им свой горшок золота, они оставили в ближайшем полицейском участке анонимное сообщение, где говорилось, что под подом очага в хижине Койля Дораки находится два трупа; из злокозненного сообщения также следовало, что убил тех двоих Философ и мотивы его крайне постыдны.

Всего часа три, не более, находился Философ в пути к Энгусу Огу, когда четверо полицейских приблизились к домику со стольких же сторон и без всякого труда проникли внутрь. Плохо скрываемое приближение полицейских Тощая Женщина из Иниш Маграта и двое детей услышали издалека и, установив природу этих посетителей, укрылись среди густо скучившихся деревьев. Вскоре после того, как пришельцы оказались в хижине, оттуда послышались громкие непрерывные шумы, а примерно через двадцать минут супостаты выбрались наружу и вынесли с собой тела Седой Женщины из Дун Гортина и ее мужа. Полицейские сняли с петель входную дверь и, поместив на нее тела, поспешно двинулись лесом и вскоре исчезли из виду. После их ухода Тощая Женщина с детьми вернулись в дом, и над разверстым очагом Тощая Женщина произнесла долгое и яростное проклятие, в котором полицейские восстали нагими пред зардевшейся Вечностью…

С вашего позволения давайте вернемся теперь к Философу.