Горские народы Северного Кавказа на государственной службе в Российской Империи (XIX век)

Как показывают документы, некоторые северокавказские феодалы, используя военную мощь России и ее политические задачи на Кавказе, пытались решить свои личные вопросы, связанные с междоусобными войнами. Ярким примером может служить борьба за Кубинские земли. В 1809 году генерал-лейтенант Репин в рапорте графу Гудовичу указывал, что Шах-Али и Сурхай-хан планируют общими усилиями напасть на Кубинские земли. В свою очередь, Кубинские беки просили у него в помощь 200 человек пехоты, при этом они обещали собрать 2000 человек пешей милиции в случае нападения. Сурхай-хан напал с 500 всадниками на одно из селений. Хамбутай-бек поспешил на помощь с 200 воинами конной милиции. В итоге Репин так и не выделил войска в связи с «неблагонадежностью кубинцев».165 Таким образом, отношения российских военной администрации с местной элитой не были простыми и однозначными. В каждом случае требовался индивидуальный подход и адекватное обстановке решение.

Увеличение числа военных действий на Кавказе привело к тому, что России были необходимы квалифицированные и, самое главное, опытные военные кадры различного звена, так как рекрутская система не могла этого обеспечить в том объеме, в котором нуждалось военное руководство. Именно к этой роли за счет личных своих качеств, в том числе и военных навыков, как никто более подходило население северокавказского региона. Нехватка военных сил на Северном Кавказе чувствовалась с каждым годом, что впоследствии отмечал генерал Ермолов.166 Так, 4 ноября 1816 года он писал генерал-майору Дельпоцо: «Прошу не упустить из виду и приготовить осетин самым осторожным образом к тому, чтобы со временем составить из них некоторое ополчение. Первоначально для внутренней стражи, дабы проверить их способности, а потом для охранения кордона».167

Об усилении работы по формированию милицейских отрядов из горского населения свидетельствует предписание от 11 декабря 1822 года генерала Ермолова начальнику Кавказской области, где он указывает, что «замена рекрут горцами следует производить за тех только людей, которые убиты или увезены в плен. Замена таковой можно производить не при рекрутских наборах, а во всякое время… можно употребить содержащихся в Георгиевске кабардинцев и иных горцев».168 Таким путем планировалось снижение дефицита рекрутов и нехватка военных сил в регионе.

В процессе создания кордонных казачьих линейных отрядов формировались подобные структуры и из числа местного населения Северного Кавказа. Многие представители автохтонного населения еще в XVIII веке принимали христианство и подданство, а затем переселялись из менее благоприятных и небезопасных горных территорий в районы, обжитые русскими, ближе к городам. Так, в 1777 году часть черкесов и осетин переселилась в район г. Моздока и получила статус казачьих поселений, при этом они были обязаны уплачивать все подати и принять христианство. Однако в 1839 году возник вопрос, связанный с перемещением казачьих поселений в район кордонной линии для обеспечения охраны границы Российской Империи, в их число были включены поселения осетин и черкесов (в количестве 896 душ).169 В ходе обсуждения данного вопроса с кавказской администрацией возникли противоречия и было принято решение оставить поселения на прежнем месте, которые, в свою очередь, обязались «в случае военных действий (осетины и черкесы – П. К.) выставят шестьдесят человек конных во всем вооружении…» в качестве добровольного милицейского отряда.170

Таким образом, народы Северного Кавказа, принимая решение по исполнению воинского долга перед царским правительством, выбирали службу в милиции как наиболее уместную для их образа жизни. Правительство это учитывало и способствовало данному процессу. Выбранный путь кавказской администрацией на создание добровольческих милицейских формирований как один из способов государственной службы оказался, как показывает практика, самым удачным и перспективным.

В 1806 году И. В. Гудовичем были подготовлены списки генералу Булгакову, в которых перечислялись владетели, проживающие на Кавказской линии и готовые сформировать милицейские отряды для участия в военных действиях: «Кайтагский владелец уцмий Али-хан, сильнейший из всех живущих около Дербента, может выставить свое войско до 4000 человек. Выставить войска также могут Табасаранские владельцы: Кадий, Махмуд, Мурза-бек, Абдула-бек, Маасум-бек, Мустафа-бек, Дербентский градоначальник Али-Пенах-бек».171 Об этом же говорится в рапорте генерала Дельпоцо от 17 декабря 1806 года: «…с владельцами Мисостовой и Атажуковой фамилией с полковником Измаилом Атажуковым и майором Девлет-Мурзой Касаевым имел личные переговоры, и они согласны участвовать в походе на Чечню, и постараются, сколько возможно пригласить к себе больше приверженцев».172