Горские народы Северного Кавказа на государственной службе в Российской Империи (XIX век)

Процесс вхождения Кавказа в состав Российской Империи являлся длительным и сложным по своей сути. Вопросы, связанные с юридическим признанием кавказских земель неотъемлемой частью России, решались путем заключения мирных договоров между Россией, Турцией и Персией, а также актами вхождения и присягами на верность, подписанными с кавказским населением. Однако интеграция местного населения Северного Кавказа в социально-политическую, общественную и культурную жизнь Российской Империи оставалась для царского правительства сложной проблемой, требующей многоплановых шагов и значительных усилий в ее решении.

События, касающиеся вхождения Северного Кавказа в состав России и включение его автохтонного населения в мирную жизнь, требовали принятия решений, связанных не только с применением военной силы, но и с использованием гражданских институтов, а также эффективных идеологических методов. Само же так называемое завоевание официально не воспринималось как покорение жителей, а главная цель проводившейся по отношению к кавказцам политики сводилась к их гражданскому приобщению к жизни страны, «слиянию с остальными подданными».152 Конечно, можно сказать и о том, что часть северокавказского населения в начале XIX века неоднозначно воспринимала российское присутствие, но многие видели для себя и своего народа выгоду во взаимодействии с Россией.

Ситуация, складывающаяся в конце XVIII – в начале XIX веков на Кавказе, привела к тому, что царское правительство приняло нужное и верное решение – использовать в военных и административных мероприятиях добровольческие формирования из числа местного северокавказского населения. Данные подразделения имели статус иррегулярных частей (милицейских или конно-иррегулярных полков). Так, согласно «Энциклопедии военных и морских наук», иррегулярными войсками считались в XIX веке те войска, которые не имели правильной военной организации и обучения или же «строены разнообразно, по особым положениям, резко отличавшимся от установленных для регулярных войск».153 К концу XIX века иррегулярные войска в России составляли: финское ополчение, все государственные ополчения, казачьи войска, постоянная милиция (Кубанская – 1 сотня, Терская – 9 сотен, Дагестанская – 3 сотни), различные части из кавказцев, формировавшиеся в чрезвычайных военных обстоятельствах. Из горцев создавались пешие дружины (4 роты) и конные сотни (Дагестанский конно-иррегулярный полк – 6 сотен).154

Немалая часть коренного населения в период эпохального геополитического противостояния (Кавказской войны 1816– 1864 гг.), имевшего огромное значение, в том числе для самого Кавказа, участвовала в действиях целыми подразделениями (в качестве полков, дружин, отрядов) в составе русской армии, сформированных, как правило, на добровольной основе из армян, аварцев, грузин, татар, чеченцев, ногайцев, ингушей, кабардинцев и других национальностей. Данными подразделениями командовали представители высших сословий северокавказских этнических групп, которые добивались крупных военных успехов, а офицерский корпус Кавказской армии более чем наполовину состоял из представителен местных народов.155

Войну с Шамилем вели, таким образом, не только русские войска и казаки, но и сами горцы. Их действия неоднократно заслуживали высокие отзывы и оценки российского командования. Так, после ряда ожесточенных сражений в 1841 году генерал П. Х. Граббе в приказе от 24 мая по поводу особо отличившейся в них горской добровольческой милиции констатировал следующее: «…милиция кабардинская, аджарская и кумыкская соревновались в храбрости с казаками».156