Гортензия

Показания г-жи Даниэллы Катрепуэн,

родившейся 14 октября 1968 г.,

вице-председателя Версальского суда,

30 июня 2015 г. Выписка из протокола.

[…] Прекрасно помню эту женщину, очень напряженную и непростую в общении. Она постоянно находилась в нервном возбуждении, была нетерпимой и требовательной. […] Мои предшественники предупреждали насчет ее душевного состояния и неуравновешенности. «История с дочерью сделала из нее параноика», – сказал мне один судья, и, должна признать, он оказался прав. […]

Об этом деле я услышала задолго до того, как получила назначение, и была потрясена им, как и большинство людей в то время. С первой же встречи я старалась завязать с потерпевшей дружеские, доверительные отношения. Но я просчиталась. Обиженная на весь белый свет, она ополчилась и на меня, словно я была виновницей ее несчастья. Клятвенно заверяю, что любой судья на моем месте стремился бы всей душой добиться ясности в этом тяжелом деле. Мне пришлось фактически все начать с нуля, я заново допросила свидетелей и вплотную подошла к сотрудничеству с Интерполом. Короче, я сделала для нее больше, чем для кого-либо другого в подобных делах, можете поверить. Однако, по ее мнению, расследование продвигалось слишком медленно, и не прошло нескольких месяцев, как она устроила мне сцену, проявив крайнюю агрессивность. […]

Продолжать общение с ней было невозможно. Думаю, она со временем частично утратила адекватность мышления и купалась в своем несчастье, взяв на себя роль жертвы. В конце концов я пришла к выводу, что она уже не могла обходиться без своих страданий. Как-то раз после одной из наших встреч я невольно задала себе вопрос, а будет ли она счастлива, если все-таки найдет свою дочь? Особенно если посмотреть на это в свете недавних трагических событий…[…]

Но, отвечая на ваш вопрос, скажу следующее: для меня это была потерявшая над собой контроль, сломленная горем женщина, и только этим я объясняю ее резкость и грубые выпады в мою сторону. Никогда, уверяю вас, у меня не возникало впечатления, что я имею дело с умалишенной. […]

29 София

Спрятавшись от солнца в тени трамвайной остановки и положив сумку на колени, я сидела уже больше часа, не сводя глаз с входов в табачный бар. Мое стеклянное укрытие было сплошь покрыто цветными росписями, что, к сожалению, не давало мне возможности видеть их перемещение внутри зала. Время от времени я вставала во весь рост и поглядывала туда издалека.

Однажды во время прогулки с Гортензией до площади Тертр я заметила на одном грузовичке безобразную надпись в том же стиле. Гортензия объяснила, что это – теги[28].

– Какое чудно́е название, – удивилась я тогда. Только молодежь способна давать такие нелепые имена.

– Вы словно из другого мира, София! – воскликнула она с очаровательным смешком, от которого каждый раз таяло мое сердце.

Но я сдержалась, хотя мне и захотелось ответить: «Да, я из другого мира – мира двадцати двух лет страданий».

А сказала просто:

– Я слишком стара для всего этого.