Господь мой и Бог мой. Евангельские чтения. В помощь открывшим Евангелие

Ну так самаряне именно это и сделали! И раскаиваться явно не собираются. Чего тянуть-то?! Конечно, можно сказать, что апостолы немножко забегают вперед: наказание обещано на Суде, а не при жизни. Но Христос ведь даже звуком не обмолвился: мол, ничего, на Суде вы об этом пожалеете и все равно сгорите. Нет – «не губить Я пришел, а спасать».

Когда речь идет о живых людях, Его желание – прикрыть, не отдать на гибель, защитить, пусть даже самых нераскаянных грешников.

Он не источник и не причина гибели, и Ему нежеланна даже мысль об этом.

И это не единственный пример.

…кто отречется от Меня пред людьми, отрекусь от того и Я пред Отцем Моим Небесным (Мф. 10:33), – говорит Он, посылая Двенадцать на проповедь, и звучит это довольно страшно.

Но когда один из тех, кто стоит сейчас перед Ним и, наверное (да, Петр?), внимательно Его слушает, все-таки отрекается от Него, то о взаимном отречении нет и речи!

Он не гонит, не стыдит Петра. Не напоминает ему эти Свои слова. Не заставляет умолять Себя, чтоб потом сказать: мол, ну так уж и быть. Нет, Он бережно и терпеливо вытаскивает апостола из вины, не дожидаясь даже, чтобы тот бросился с раскаянием Ему в ноги. Сам делает первый шаг, на который Петр, вполне возможно, не способен. Он исцеляет разрыв между ними, а не свидетельствует его со Своей стороны.

Ты от Меня отрекся перед людьми, а Я не только не отрекся, но и Сам первый руку тебе протягиваю, чтобы вытащить тебя обратно к Себе.

А вот из притчи про злых виноградарей:

Но виноградари, увидев сына, сказали друг другу: это наследник; пойдем, убьем его и завладеем наследством его.

И, схватив его, вывели вон из виноградника и убили.

Итак, когда придет хозяин виноградника, что сделает он с этими виноградарями?

Говорят Ему: злодеев сих предаст злой смерти, а виноградник отдаст другим виноградарям, которые будут отдавать ему плоды во времена свои (Мф. 21:38–41).

Христос совершенно не спорит с теми, кто полагает, что хозяин виноградника предаст злой смерти убийц своего сына и наследника. Что говорить, заслужили!

Но потом, когда речь пойдет о действительном убийстве и настоящих убийцах, то Он скажет совсем иное:

«Прости им, Отче, ибо не знают, что они делают».

Собой прикроет Своих убийц. Своим прощением. Хотя все сказано, и убийцы, считай, сами над собой произнесли заслуженный приговор, против которого Он не поспорил, когда они его произносили.

Но гибель живых людей Ему тяжелее Собственной гибели. И Он не отрекается даже от Своих убийц.

И во всем этом есть какая-то особенная неуловимая надежда, что живых и настоящих Он на погибель все-таки не отдаст.

Приидите ко мне все труждающиеся и обремененные

Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас;

Возьмите иго Мое на себя и научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим;

Ибо иго Мое благо, и бремя Мое легко (Мф. 11:28–30).

До какой же степени Христос чувствует Свою ответственность за нас – и принимает ее. Не просто принимает, а подчеркивает: вот Я, идите ко Мне, Я приму, Я не отправлю больше никуда, Я – то, что вы ищете, что вам нужно.

Не ищите больше, вот Я.

До какой же степени нужно осознавать и отдавать Себя, чтобы сказать без всяких оговорок: придите ко Мне, труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас.

Он ставит точку там, где другие ставят запятую, и протягивает руки там, где пророк указал бы рукой направление дальнейшего пути.

Он все берет на Себя. Принимает нас и берет на Свои плечи все наши тягости, возлагая на нас иго и бремя, благое и легкое – Его рука на голове склонившегося перед Ним.

О том же мое любимое из Евангелия:

И пришел в Назарет, где был воспитан, и вошел, по обыкновению Своему, в день субботний в синагогу, и встал читать.

Ему подали книгу пророка Исаии; и Он, раскрыв книгу, нашел место, где было написано: