Господь мой и Бог мой. Евангельские чтения. В помощь открывшим Евангелие

Тогда подобно будет Царство Небесное десяти девам, которые, взяв светильники свои, вышли навстречу жениху.

Из них пять было мудрых и пять неразумных.

Неразумные, взяв светильники свои, не взяли с собою масла.

Мудрые же, вместе со светильниками своими, взяли масла в сосудах своих.

И как жених замедлил, то задремали все и уснули.

Но в полночь раздался крик: вот, жених идет, выходите навстречу ему.

Тогда встали все девы те и поправили светильники свои.

Неразумные же сказали мудрым: дайте нам вашего масла, потому что светильники наши гаснут.

А мудрые отвечали: чтобы не случилось недостатка и у нас и у вас, пойдите лучше к продающим и купите себе.

Когда же пошли они покупать, пришел жених, и готовые вошли с ним на брачный пир, и двери затворились; после приходят и прочие девы, и говорят: Господи! Господи! отвори нам.

Он же сказал им в ответ: истинно говорю вам: не знаю вас (Мф. 25:1–12).

Неразумие неразумных не только в том, что в их светильниках не оказалось масла. Вместо того чтобы всем вместе с мудрыми идти встречать Жениха, пусть даже с пустыми светильниками, то есть уповать на Его милость, – нигде, ну нигде же не сказано, что Он примет только тех, чей светильник полон! – неразумные УХОДЯТ от Жениха в полночную тьму. Где, конечно, не обретают никакого масла. Путь от Него – всегда во тьму и всегда бесплоден.

Лучше идти к Жениху, даже если в светильнике твоем нет масла, и просить Его, чтобы восполнил недостающее – чем отправляться в полночный путь, подальше от Него, в одиночество, чтобы как-то самому себе масла раздобыть.

Но бегство от Бога в надежде вернуться к Нему потом, как-то исправившись самостоятельно, – это путь усугубления, а не решения проблемы.

В Евангелии был персонаж, у которого елея в светильнике не было совсем, но он все-таки дерзнул на Его милость. «Верую, Господи, помоги моему неверию!» И Господь помог. Не знаю, насколько эта позиция поможет на последнем Суде; но даже там разумнее всего искренне возложить упование на Него, а не бежать от Него во тьму еще до того, как Он вынесет Свое решение.

И есть в этой притче и в поведении неразумных дев какое-то внутреннее сходство с тем, чтобы, не подходя подолгу к Чаше, «нарабатывать» себе достойное причастие. Убегать от Жениха, пока Он затворяется с верными в чертоге брачном.

Убегать – изгоняя самих себя.

Чему уподоблю Царствие Небесное?

Образы, которые предлагает Христос, говоря о Царствии Божьем, для Его слушателей выглядели чем-то очень привычным и совершенно бездуховным. Тесто с закваской. Сеятель с семенами. Торжище. Зерно, купец, поле, невод – банальные вещи, глядя на которые, казалось бы, простому человеку очень сложно вспомнить о Боге.

А Иисусу достаточно было бросить взгляд на… да на что угодно, чтоб это становилось образом Царства. Для Него все было образом Царства. Точнее, Он мог его увидеть во всем и все привести в пример.

Чем глубже мы любим, чем неотрывнее думаем, тем вернее наша мысль вернется к предмету нашей любви и размышлений, отразившись от чего угодно. Мы увидим любимые черты везде, и самые банальные вещи напомнят нам о нашей любви.

Как сильно Он любил, как много думал о Царствии, что видел его отражение везде, все мог с ним связать и показать так, что это делалось очевидно слушателям! Это так человечно… и так по-человечески близко и понятно: думать о чем-то много и видеть это везде. Он Человек, и Его мысли подобны нашим. Не предмет размышлений, конечно, а сама структура, логика их построения.

Каким-то краешком приоткрывается Его внутренний мир – Он не замкнут, не непроницаем, через Его слова можно не просто уяснить некую информацию, но и понять, какой Он, как и о чем Он думает. Самым краешком, конечно, но ведь и внутренний мир любого человека только так нам и доступен – очень и очень отчасти.

Как же трогает, как же притягивает к Нему эта Его человечность.