Господин Великий Новгород – расцвет и трагедия

В Новгороде резко поднялись цены на хлеб, мясо и рыбу.

«Поскольку действия “ведунов” вторгались в религиозную сферу, они были приведены “на архиепископ двор”, где состоялось разбирательство и решилась судьба “потворников”. К сожалению, мы не располагаем подробностями на сей счет. Известно только, что “мужи княже Ярославли въступишася за них”. Значит, были какие-то обсуждения и споры. Рыбаков следующим образом объясняет заступничество “мужей” Ярослава: “Княжеские мужи вступились за язычников, вероятно, потому, что самого Ярослава в городе не было (он совершал морской поход) и ответственность за порядок лежала на них”. По-видимому, тут сказалась не столько забота княжих мужей о порядке, сколько желание дождаться возвращения Ярослава, чтобы передать волхвов в руки княжеского правосудия или, во всяком уж случае, не чинить расправу над ними до приезда князя. Не ясна роль архиепископа в этой истории. Похоже, он подыгрывал новгородцам, отводя угрозу от себя. Решение о сожжении волхвов было принято, по всему вероятию, на владычном дворе, но “огнь велий” новгородцы развели “на дворе Ярославли”. Почему же “кудесников” сожгли на Ярославовом дворище? Некоторые исследователи полагают, что волхвов привели сюда, чтобы узаконить суд над ними постановлением веча. Но вече можно было устроить и на дворе архиепископа, как это, к примеру, имело место в 1228 г., когда князь Ярослав “створи вече на владычьни дворе”. Ярославль двор, вероятно, являлся наиболее подходящим местом сожжения волхвов в силу особых причин и обстоятельств»[26].

Стихийные бедствия продолжались, и новгородцы взялись за «другого волхва». Как гласит Первая Новгородская летопись: «И собрали вече на Ярославле дворе, и пошли на владычий двор, так говоря: “Оттого стоит долго теплая погода, что Арсений выпроводил Антония-владыку на Хутынь, а сам сел на стол, дав взятку князю”. И, схватив его как злодея за воротник, выгнали Арсения, едва спас Бог его от смерти: заперся он в церкви Святой Софии, а потом поехал на Хутынь. А на следующий день Антония возвели снова на архиепископство и дали ему в помощь двух мужей – Якуна Моисеевича и Микифора Щитника. Мало того, но еще большее зло приключилось: возмутился весь город, и пошли с веча с оружием против тысяцкого Вячеслава, и разграбили его двор и дворы его брата Богуслава, Андрея, владычного стольника, и Давыдка Софийского, и Судимира. Также послали грабить Душильца, Липенского старосту, а его самого хотели повесить, но он убежал к Ярославу. А жену его схватили, говоря: “Эти на зло князя наводят”. И восстал большой мятеж в городе.

В ту же осень прибыла большая вода в Волхов – и поплыло сено по озеру и по Волхову. Тогда замерзло озеро и стояло застывши три дня, и подул южный ветер и сломал лед, вынес его в Волхов, и льдом сломало 9 городень Великого моста, а ночью прибило 8 городень к устью Пидьбы под монастырь святого Николая, а 9-ю городню разнесло в щепки, месяца декабря в 8 день, на память святого Потапия. Не хочет ведь Бог видеть кровопролите в братии, ни дьяволу радости дать: радуется же, окаянный, кровопролитию среди братьев, раз изволил благой Бог такому случиться.

Тогда отняли должность тысяцкого у Вячеслава и отдали Борису Негочевичу, а к князю Ярославу послали сказать: “Приезжай к нам, перестань взимать неправедную дать (забожницу), судей по волости не посылай. Ты наш князь на всей воле нашей и на всех грамотах Ярославлих, – или – ты сам по себе, а мы – сами по себе”»[27].

Посажение вместе с Антонием двух «мужей» новгородских – факт красноречивый. Он свидетельствует о том, что люди тех времен видели в должности архиепископа не только должность чисто духовную, но и мирскую, общественную. На Якуна Моисеевича и Микифора Щитника возлагалась, судя по всему, обязанность изыскания средств для снабжения нуждающихся продовольствием. Само назначение этих «мужей» в качестве «приставников» к архиепископу указывает на то, что они должны были обратить свои взоры в первую очередь на житницы дома Святой Софии, богатства которого представляли собой отчасти общественное достояние, страховой фонд новгородской общины, подобно храмовым богатствам древних обществ.

Кстати, а что эта за налог – «забожница»?

Большинство историков считают, что «забожница» – это налог, установленный князем Ярославом для тех, кто продолжал исповедовать язычество. Ближайший аналог – налог Петра I 1707 г. на ношение бороды. Ну а 22 мая 1728 г. царь обложил двойной податью старообрядцев.

Постепенно число язычников в Новгороде и его владениях снижалось. Зато двоеверие сохранялось многие лета.

Своеобразной данью язычеству стали «парные погребения», то есть погребение в одном захоронении мужчины и женщины. Так, в кургане № 13, расположенном в Гнездовском городище (в 11 км от Смоленска), найдены остатки парного трупосожжения мужчин и женщин. Подобные захоронения найдены в Тимеревском (под Ярославлем) и других городищах.