Госпожа

— Он попал в лошадь! — с глупым видом произнесла я, глядя на Ермолова, который держал пистолет в правой руке, а левой полез в карман за телефоном. — Такой же приступ… — начала я, но во рту пересохло, и я лишь тяжело, с присвистом выдохнула, но потом прокашлялась. — Такой же приступ случился с Эдуардом Гишем, когда ваш громила выкинул его с шестого этажа? Такой же приступ, от которого умерла Маша? А со мной тоже такой приступ случится? — Видимо, я говорила по-английски слишком быстро, и он озадаченно посмотрел на меня, но телефон все-таки доставать не стал. Караваджо насквозь пропитался моим потом, но мне было ужасно холодно. Из последних сил я продолжила: — Довожу до вашего сведения, что все, что здесь произошло, было снято на камеру. Вещание в режиме реального времени! До хрена свидетелей! У него на затылке рана размером с кулак, мать вашу! Сердечный приступ, говорите? — хмыкнула я, решив не сообщать ему, что Йована и компания думают, что смотрят качественную постановку.

Ермолов схватил меня за горло так быстро, что я даже ахнуть не успела. Язык судорожно сжался, но я смогла просипеть:

— Делайте что хотите, это все равно не поможет!

— Какого черта ты творишь?

— Отпустите меня! — прошипела я, он ослабил хватку, но продолжал держать меня за горло. — Вы только что совершили убийство прямо на веб-камеру, понимаете?

Пальцы, сжимавшие мое горло, очень медленно разомкнулись, я снова ощутила ногами пол и попыталась восстановить дыхание.

Интересная штука — ярость. Я и сама неплохо знакома с механизмом действия. Голос Ермолова был ледяным, словно степь в январе, однако говорил он как ни в чем не бывало:

— И почему я должен вам верить?

— Господин Ермолов, — обворожительно улыбнулась я, — это не собеседование по найму на работу, но так и быть, я отвечу на ваш вопрос. Как бы вы ни старались, картина у меня. Я узнала о ваших грязных делишках в Сербии. Нашла Разнатовича, а потом заставила вас прийти сюда. Все это я сделала сама. Можете считать меня конформисткой, но, пожалуйста, не сомневайтесь в моих способностях!

— Где камера? — медленно спросил он.

— Наверху, — ответила я, делая шаг назад и глядя на свисающие с люстры кости. — Думаю, вы хороший стрелок и сможете сбить ее одним выстрелом, но уже поздно. Как я сказала, видеозапись уже передана. Не в Сеть, имейте в виду, я ее просто сохранила. Так что выбор за вами.

— Ты что творишь? — прошипел он, словно забыв, что держит в руке пистолет, — видимо, ему было не привыкать. — Ах ты, сучка долбаная!

— Можете меня задушить или пристрелить. Что будет дальше — увидите сами. Из-за этой долбаной картины вы убили двух человек! Ах, простите, уже трех! Что ж, вот она, держите!

Я кинула пиджак на пол, медленно сняла майку через голову, бросила в сторону. Под майку пришлось надеть два спортивных бюстгальтера, чтобы картина поместилась. Махнув рукой на скомканную одежду рядом с телом Баленски, я заявила:

— Вот она, к вашим услугам!

— Я ни в коей мере не причастен к смерти Эдуарда Гиша, — сменил тактику Ермолов, — и понятия не имею, кто такая Маша. Меня такие… такие вещи не интересуют.

— Почему я должна вам верить? Зачем вы за это заплатили, если вас это не интересует? Зачем вы…

Мне стало нехорошо, и я прилегла рядом с телом Баленски. Ермолов отвернулся, принялся ходить взад-вперед по комнате, сжимая кулаки в карманах, словно плохой актер, который делает вид, что пытается принять важное решение.

— Я очень хотел бы чего-нибудь выпить. Не составите мне компанию?

— Возможно. Да. Спасибо.

— Тогда, возможно, вы для начала могли бы отключить камеру? — вкрадчиво и хрипло произнес он голосом опасного безумца. — Вам не грозит опасность. А потом я налью вам чего-нибудь выпить.

Теперь мы оба пытались насмешить друг друга, не понимая, каков будет следующий ход противника.

— Мне нужен мой телефон. Вон там, в сумочке.

Вытерев руку о брюки, я позвонила на второй телефон, подав сигнал остановить таймер и прервать вещание. Ермолов с интересом наблюдал за моими действиями. Я послала сообщение Йоване.

Все готово. Сработало?

Она тут же ответила.

Вроде как. Странная хрень!

Скажи, странная? Завтра созвонимся, спасибо!

Я убрала телефон и снова легла на спину, прикрыв глаза. Ермолов ушел далеко, может, вызывает подкрепление. А может, вернется с зенитной установкой и «железной девой», я бы все равно не заметила. Он знал, что это подделка! Он все знал! Так зачем все это? Где-то в глубине дома хлопнула дверь, и я вспомнила, как Карлотта не могла найти чай на собственной кухне.

— Вот, держите, — сказал Ермолов, протягивая мне холодный стакан с любимым напитком Елены.

— Спасибо.

— Итак, — начал он, прикурив и протянув мне пачку, — расскажите об этом фильме, — произнес он все тем же безумным, отстраненным голосом.