Госпожа

Она очень старалась, и из-за этого наша квартира напоминала гротескный карнавал, в гостиной вечно была раскидана одежда, а на диване красовались отвратительные пятна.

— Здорово!

После переезда в Италию я посылала маме деньги, избавив ее тем самым от постоянных попыток найти работу. Отправляла ей определенную сумму каждый месяц, достаточную, чтобы комфортно жить, не вызывая при этом подозрений. Вообще-то, я собиралась попрочнее обосноваться в Венеции, раскрутить галерею, а потом купить маме квартиру на деньги «Джентилески». В какой-то момент я спросила у нее, не хочет ли она куда-нибудь съездить, чем-нибудь заняться, но ей, судя по всему, вполне хватало покупок в интернет-магазинах и походов в паб. Постепенно я поняла, что ей совсем не нужна новая квартира, ее вполне устраивала съемная, отсутствие необходимости зарабатывать на жизнь и наличие денег на выпивку. С болью и отчаянием я думала о том, что больше ей, в общем-то, ничего не надо. Мама действительно считала, что это нормальная жизнь.

Водка и «Радио-1» на старых электронных часах с радио. Красные цифры отсчитывали один сумеречный вечер за другим.

На какое-то время мы обе замолчали. Мне хотелось столько сказать маме, но слова никак не приходили. Никак и никогда, подумала я, скорее бы уже закончилось это никогда.

— Погода-то хорошая? — наконец спросила мама, которая никогда не бывала южнее Бирмингема и думала, что я живу практически в тропиках.

— Хорошая, но холодно, сейчас ведь зима.

— Вот и славно, — отозвалась она.

На заднем фоне работал телевизор. Реалити-шоу о том, как занятые мамочки на Рождество едут в Исландию! Сейчас же еще только ноябрь!

— Я просто хотела убедиться, что с тобой все в порядке, — собравшись с духом, сказала я.

— Да все отлично, милая.

— Ну тогда пока. А то дорого долго разговаривать.

— Ну да. Пока, Джуди. Люблю тебя!

Раньше она никогда этого не говорила. По телевизору, наверное, услышала, а теперь повторяет. Я тоже хотела повторить эту фразу, но случайно нажала «отбой» раньше, чем нужные слова сорвались с языка. Сев на кровати, я огляделась по сторонам, но ломать тут особо было нечего, а жаль.

Зачем я взвалила на себя столько обязательств? Кого я пытаюсь защитить? Дейва? Обеспечить будущее Тимоти? Нет, дело не в этом. Ермолов лишил меня самой важной вещи в моей жизни. Не денег, не галереи, не Маши. Ермолов видел меня насквозь, через с таким трудом созданный панцирь. Картины — единственные чистые и невинные вещи в моей жизни, но он лишил меня веры в них с безжалостностью реставратора, снимающего лезвием фальшивый слой. Мне было просто необходимо обыграть его и положить конец этому кошмару. Я хотела, чтобы у него появилось что-то отвратительное, вульгарное, отталкивающее и неприятное, мое создание. Он думает, что обыграл меня, но он жестоко ошибается, повторяла я про себя.

Я взяла с кровати большую подушку, обняла ее и стала сжимать, пока перед глазами не появилась красная пелена, и поток мыслей наконец успокоился.

23

В данных мной инструкциях было четко сказано: никакой охраны, никакого персонала, никаких подстав. Темные окна дома Ермолова в Понтрезине казались похожими на черный лед, но я еще несколько минут померзла на улице, пытаясь разглядеть признаки засады. Без Елены огромный дом показался мне похожим на готический замок, а поражающие своей красотой склоны, покрытые сосновым лесом и сверкающей мантией снега, напоминали декорацию к фильмам ужасов. Ермолов мог запросто поставить в лесу снайпера, но мне оставалось надеяться, что он не будет таким идиотом и не убьет меня, не узнав, где находится Караваджо. Лифт был украшен крошечными кусочками перламутровой мозаики, светившейся холодным блеском, и пока лифт ехал наверх, я методично пересчитала их все до единой. Как мы и договаривались, в доме никого не было, но я все равно, затаив дыхание, прислушивалась к малейшему шороху, нарушавшему величественную тишину, казавшуюся еще более глубокой от осознания того, что там, в темноте, за окнами возвышаются массивные горные пики.

В холл я вошла в 5:55 и еще пять минут стояла в тени и ждала. Потом послала сообщение со своего телефона на аппарат Йованы, закрепленный рядом с люстрой, и проследила, чтобы загорелась крошечная красная лампочка. Один из умельцев Йованы установил на телефон модифицированную версию «Лайвстрим» со встроенным таймером, который я могла активировать со своего телефона. Йована и ее ребята будут наблюдать за всем, что здесь произойдет, через зашифрованную ссылку и смогут записать все на пленку. Я немного волновалась, потому что, вообще-то, привыкла работать одна, а тут мне пришлось поверить ее легкомысленным уверениям, что все будет в порядке. Эта видеозапись была моей страховкой, своего рода планом Б. Надеюсь, мне не придется ей воспользоваться.