Госпожа Лафарж. Новые воспоминания

Что добавить к этому?

Разве что несколько строк, написанных достопочтенным г-ном Колларом, этим стариком, который от имени своих семидесяти пяти лет и своих седин так протестовал против приговора, вынесенного его племяннице:

«Так вы желаете знать, считаю ли я эту женщину виновной?

Отвечаю.

Когда она была в заточении, я дал ей в подруги свою дочь.

Будь она на свободе, я дал бы ей в мужья своего сына. Вот это и есть мое твердое мнение.

КОЛЛАР.

Монпелье, 17 июня 1853 года».[73]

В любом случае, преступница или невинная жертва, Мари Каппель умерла после двенадцати лет заточения: тюремная камера искупила ее грех, могила обелила ее имя. Соберем же слезы, которые на протяжении одиннадцати лет капля за каплей падали из ее глаз. Что бы ни заставляло их литься — угрызения совести, несправедливость или отчаяние, — та, что проливала их, грешница или мученица, пребывает теперь одесную Господа, и слезы ее чище ключевой влаги.

АЛЕКСАНДР ДЮМА.

НОВЫЕ ВОСПОМИНАНИЯ: ЖЕРАР ДЕ НЕРВАЛЬ

I

В пятницу утром, 26 января 1855 года, меня разбудили, передав мне записку от моего доброго друга Арсена Уссе:

«Вставайте скорее и как можно быстрее приезжайте на улицу Старого Фонаря, где я теперь нахожусь; Вы не знаете, где это, но извозчик Вас довезет.

Жерар де Нерваль только что повесился здесь в приступе безумия.

Сердечно Ваш

АРСЕН УССЕ».

Я поспешно оделся, спустился вниз, вскочил в первую попавшуюся пролетку и крикнул извозчику:

— Улица Старого Фонаря!

Извозчик попросил повторить. Он не мог взять в толк, что я намеревался делать на улице Старого Фонаря.

Он тронулся с места, тряхнув головой и пожав плечами, что означало:

«Ну, раз господину так хочется!»

Сегодня всего омерзительного квартала, где произошла страшная драма, о которой мы сейчас расскажем, уже не существует. Но если вы, читая эти строки, вдруг загоритесь желанием совершить по карте, по улицам того исчезнувшего Парижа, печальное паломничество к месту, где было найдено тело нашего несчастного друга Жерара де Нерваля, вписавшего свое имя в скорбный список поэтов, доведенных до самоубийства голодом, вам придется лишь придерживаться странного маршрута, который мы проложим.

Вначале сойдите там, где сошел я, — на площади Шатле.

В экипаже добраться до улицы Старого Фонаря не получится.

Напротив одной из сторон пьедестала колонны, воздвигнутой в честь Дезе, по левую руку от венчающей ее статуи Победы, вы увидите улицу, именуемую улицей Бойни.

Вы свернете на нее, оставив слева бакалейную лавку, справа — винный магазин.

От этой улицы отходят под прямым углом две другие: налево — улица Старой Дубильни, направо — улица Святого Иеронима.

В этом месте улица сужается. На стене напротив большими буквами написано:

«ЖЕВРСКИЕ БАНИ».

Чуть ниже:

«БУДЕ,

СЛЕСАРНАЯ МАСТЕРСКАЯ».

У подножия стены, на которой начертаны два этих уведомления, начинается лестница с железным поручнем.

Лестница липкая, узкая, зловещая. С одной стороны, справа, ее ступени примыкают к стене. С другой стороны продолжается улица, шириной не более метра, ведущая к слесарной мастерской, вывеской которой служит огромный желтый ключ.

Перед дверью, на поручне лестницы, вертится ворон, время от времени издающий не обычное свое карканье, а пронзительный свист.

Лестница и кузнечная мастерская относятся уже не к улице Бойни, а к улице Старого Фонаря.

К этой последней улице, а точнее улочке, которая расположена глубоко внизу и словно уходит под площадь Шатле, спускаешься по только что описанной нами лестнице.

Страшно не только поставить ногу на ее скользкие ступени, но и положить руку на ее заржавленные перила.

Вы спускаетесь на семь ступеней вниз и оказываетесь на небольшой площадке.

Перед вами, на высоте вашей головы, сводчатый потолок прохода, ведущего к кузнечной мастерской.

В темной глубине этого прохода вы видите арочное окно, забранное железной решеткой, похожей на тюремную.

Спуститесь еще на пять ступеней и, остановившись на последней, поднимите руку к железной перекладине.

Вы на месте: вот к этой железной перекладине и была привязана лента.

Белая лента вроде той, что идет на завязки к фартукам.

Напротив — открытая сточная канава за железной решеткой.

Место, скажу я вам, зловещее; чудится, что попал в третий круг ада.

Переведем дух.

Ну а теперь повернитесь спиной к колонне Шатле.

Прямо перед вами тянется улочка Старого Фонаря, через топкую низину поднимаясь к улице Сен-Мартен.